Дэвид Брин - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 05-06

— Доброе утро, Роб, — вежливо сказал Дуэйн. — Мы пришли немного поговорить о том пари, что мы заключили.

Роб сел на постель.

— Я был пьян, — сказал он.

— Верно. И я тоже. Но все же, мы заключили пари.

Одри наблюдала за нами из коридора.

— Робин? Это правда? Ты ему должен какие-нибудь деньги?

— Это было глупо. Да он всего лишь залез на дерево.

— Во время грозы, — сурово сказала Одри. — Лучше заплати.

— Заплатить? Ты что, свихнулась?

— Заплати, или я скажу папе, что ты опять пил.

Робин покорно откинулся на подушки.

— Там, на столе, чеки для путешественников, — сказал он.

Дуэйн взял бумажник с чеками. Он вытащил ручку из кармана штанов и протянул ее Робу.

— Твой папа — преподобный Пеннибэйкер, верно? — спросил я Одри.

— Ага, — сказала она. Потом брату. — Подпиши, Роб!

— Ладно, ладно, ладно, — ответил Роб.

— Чудненько, — сказал Дуэйн, когда они закончили. Он помахал чеками, чтобы чернила высохли. — Пока, Робин. — Мы оставили его сидеть на постели и вышли.

— Насколько я знаю моего брата, я бы советовала вам прямо сейчас обратить их в наличные, — сказала Одри.

— Сестричка, да ты мысли мои читаешь, — сказал Дуэйн. — Пошли, Дуг.

— Я лучше выйду с вами. На случай, если он решит вызвать охрану.

Мы покинули пирс и спустились в центр, в банк Америкен Экспресс. Пока Дуэйн ожидал своей очереди, мы зашли в кафе напротив и заказали кофе.

— Я ужасно рада снова видеть тебя, — сказала Одри. — Это дает мне возможность извиниться за вчерашнее.

— Тебе не за что извиняться.

— Ох, нет, есть за что. Я должна была остановить Роба. Иногда он ведет себя просто ужасно, но меня слушается.

— Тогда почему же ты этого не сделала?

Она улыбнулась и поглядела в окно на улицу.

— Думаю, я немного обиделась на тебя.

— Что?

— Ну, обычно, когда я… Ох, это звучит так глупо.

— Что?

— Ну, когда я хочу, чтобы кто-нибудь обратил на меня внимание, так оно и бывает.

Я не знал, что ответить, поэтому уткнулся в свой кофе.

— Могу я спросить тебя кое о чем, Джи-Ди?

— Конечно.

— Почему ты ушел с вечеринки? Из-за меня, да?

— Я просто хотел подумать немножко, — ответил я.

— Ты всегда идешь думать туда, наверх?

— Нет, но… — я улыбнулся. — Это довольно трудно объяснить.

— Ты не обязан.

— Нет. Все в порядке. У меня был друг, он умер примерно год назад. Я думал, что вроде примирился с этим, но вчера, в первый раз за все время, я почувствовал его. Там, на Месте, во время экскурсии. Наверное, поэтому я и грохнулся.

Одри улыбнулась.

— А я думала, из-за меня.

— И из-за тебя… Понимаешь… я же говорил тебе, это трудно объяснить. Во всяком случае, я чувствовал, будто мой друг ждет, чтобы я что-то сделал для него. Вот я и пытался поговорить с ним, я думаю.

— Что-то вроде молитвы, — сказала она.

— Не знаю. До этого я никогда не молился.

— О, но ты обязательно должен попробовать. Когда ты молишься, ты можешь и вправду поговорить. С кем-то настоящим.

— Мой друг — настоящий, — сказал я твердо.

Она вспыхнула.

— Я не имела в виду…

— Забудь об этом, — сказал я.

— Может, ты сегодня сможешь прийти на Возрождение. Ты и Дуэйн.

— Насчет Дуэйна, не знаю. Он, похоже, думает, что твой отец какой-то чудак.

— Ив самом деле, — холодно ответила она.

— Теперь моя очередь говорить не то.

Миг спустя Одри улыбнулась.

— Ах, да все в порядке. Многие, кто не знает папы, так думают. Но ты придешь? Я лишь хочу, чтобы ты понял, что есть кто-то, с кем можно поговорить. Будешь моим гостем?

— Ладно, — сказал я. — Почему бы нет.

— Отлично. Послушай, я лучше пойду. У меня репетиция. Но ты приходи туда около восьми. Просто назовись при входе, и они тебя пропустят. Ладно?

— Ладно.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Отлично, — довольно сказала она и ушла.

Я смотрел, как она выходит из кафе. Затем она свернула за угол и я понял, что меня охватывает все то же странное чувство. Я был словно комната, про которую не знаешь, что она пуста, пока кто-нибудь не включит свет. Как раз это и сделала Одри. Она включила внутри меня свет.

Я сидел и попивал свой кофе. Чуть погодя подошел Дуэйн. В руках у него был толстый конверт.

— Получил! Тридцать пять здоровых! — Потом, — Эй! А где Одри?

— Ей нужно было на репетицию.

— Ты что, ее снова прогнал?

— Нет. На этот раз ей действительно нужно было идти.

— Ладно. Пошли, разыщем ребят. Сегодня я угощаю!

Мы пошли в тот ресторанчик, где была терраса, откуда был виден весь город. Я заказал жареного цыпленка и салат, и мы разглядывали безделушки, которые купила Ирен, — целый набор, составляющий миниатюрный скотный двор.

— Это еще что за штука, черт подери? — спросил Дуэйн, разглядывая пятнистое четвероногое животное с рогами.

— Корова, золотко. И не чертыхайся.

— Для чего она?

— Молоко. Сливки. Сыр. Гамбургер.

— А как выходит молоко?

— Тянешь за эти рычаги на голове, — сказал Горди.

— Горд, — сказал Дуэйн, — ты мне врешь.

— Эй. — Горди указал в сторону холмов мундштуком своей трубки. — Как вы думаете, что это?

На фоне голубого неба можно было разглядеть нечто, напоминавшее темный завиток дыма. Он смерчем крутился в воздухе. Облачко миновало вершину холма и затем неожиданно рассыпалось на отдельные точки, которые опустились вниз, на землю около палатки Пеннибэйкера.

— Летуны, — сказал я.

— Летуны? Какого черта они тут делают? Они ведь никогда не бывают в Гавани.

— Из-за Возрождения, Дуэйн, — сказала Ирен.

— Чего?

— Я слышала, некоторые из них верят в Иисуса. Ручаюсь, они принесли своих больных для излечения. Этим и знаменит Джим Пеннибэйкер. Властью исцелять больных.

— Они не имеют никакого права появляться здесь, — сказал Дуэйн. — Это наш город.

Ирен дотронулась до моей руки.

— Золотко, — обеспокоенно сказала она, — я думаю, нам лучше отвезти тебя домой.

— Зачем это ему домой? Мы собирались поглядеть мотоциклы, верно, Дуг?

— Послушай, Дуэйн, если один из этих жуков увидит Джи-Ди, они вновь потащат его на ту Скалу. По их закону, он осужден. А что знает один из них, знают все. Так что запускай свой грузовик и вези нас прямо сейчас. Ясно?

Когда Ирен говорила серьезно, было у нее в голосе что-то такое, что заставляло Дуэйна соглашаться — да, мадам. Он подогнал грузовик, и мы поехали по склону назад. Проезжая мимо палатки Возрождения, мы увидели, что там сидели в ожидании несколько сот летунов, нахохлившись и сложив крылья, точно вороны на вспаханном поле.

Увидев их там, я ощутил острую боль утраты. Когда-то они и их город составляли всю мою жизнь. Меня учили уважать их и служить им. Может, Дуэйн и ненавидел их, а Ирен — боялась, но я любил их. Мне нравилось как они выглядят, как звучит их язык и то, как они летали. Я был одним из них — по-своему — из-за Генри.