Александр Беловец - Дневник самоубийцы [СИ]

Но ведь факт остаётся фактом — записи появляются из ниоткуда. Правда, об этом я предусмотрительно умолчал. Не стоит давать повода усомниться в моём душевном равновесии. Вот только я сам в нём усомнился, когда вернулся домой и обнаружил очередную запись.

«Который день никуда не хожу. Оборвал телефон и пью без разбора. Жду, когда отворится дверь и дом наполнится людьми в форме.

Самое паршивое, что может быть в жизни, ожидание наказания. Это адская смесь из жгущего чувства вины, страха и покорности перед неизбежностью. Сколько верёвочке не виться, а конца не миновать.

Как же я был слеп! Купился на образ скромной и начитанной, и не заметил фальши. Глаза открылись лишь, когда она сказала, что пора расстаться. Почему? Из-за чего? Что я сделал не так?

Конечно же, стал выяснять. Дошло до скандала, и она призналась, что я был очередным объектом её исследования. Не помню, как называется работа по психологии, но суть уловил точно. Она становилась той, кем её хотели видеть. И не для меня одного.

Не знаю, что меня больше взбесило. То, что она приняла образ моей Иллы, или то, что одновременно со мной пудрила мозги ещё одному тупице? Как бы то ни было, я вышел из себя и отвесил ей хорошую оплеуху. А дальше как во сне. Её голова дёрнулась, она потеряла равновесие, и дело завершила хрустальная пепельница на столе.

Но самое мерзкое, что я струсил. Не проверил жива ли, и не вызвал помощь. Просто стоял и глупо моргал, не веря в произошедшее. Из ступора вывел зазвонивший телефон.

И я сбежал…

Знаю, дружище, наказание неизбежно, но боюсь до дрожи. Не ареста, нет. Боюсь осуждающих взглядов тех, с кем успел сблизиться. И, вероятно, это последняя запись…»

Читая, я готов был поверить во что угодно. В бога, в чёрта лишь бы оправдать появляющиеся строки. Оправдать свою беспомощность перед неизведанным. Кому сказать не поверят.

И тут меня осенило — Одира! Она ведь читала дневник и, наверняка, помнит последнюю запись. Я просто обязан показать ей новые. Иначе свихнусь.

После непродолжительных щелчков, телефонная трубка выплюнула металлическую фразу: «Абонент в сети не зарегистрирован…»

Как так? Я перепроверил номер, возможно, ошибся впопыхах — результат тот же. Что за напасть? Сменила телефон? Завтра же зайду в кафе и выясню.

Но следующий день начался с аврала и плавно потянул за собой ещё один. Обедать приходилось прямо в офисе, запивая печенье бурдой из автомата. Лишь под конец недели удалось посетить кафе, но Одиры там я не застал.

В выходные решил съездить к ней. Когда такси взвизгнуло тормозами рядом с её домом, я почувствовал себя неуютно. Так бывает перед серьёзным разговором, который не решаешься начать, но начать нужно.

Кнопка мягко потонула под пальцем, раздалось глухое «динь», но дверь не открылась. Дом молчал. Может, вышла на работу не в свой день? Я снова поймал такси и поехал в кафе. Пора выяснить, почему она меня избегает.

Ещё не войдя внутрь, я понял, Одиры там нет.

— Простите, девушка!

Незнакомая официантка подплыла к столику.

— Что будете заказывать?

— Скажите, вы ведь недавно здесь работаете? Я вас раньше не видел.

Её улыбка вытянулась в линию, брови нахмурились, голос стал суше.

— Я вас тоже не встречала. Это что-то меняет?

— И всё же? — настойчиво улыбнулся я.

— Если это так важно, почти год. Теперь сделаете заказ?

— Чашку кофе, пожалуйста, и оладьи с мёдом.

Почти год… Ничего не понимаю. Почему её лицо мне не знакомо?

Я огляделся и заметил ещё двух официанток. Их я тоже не знал. Впечатление, будто зашёл не в то кафе.

— Что-нибудь ещё? — девушка поставила передо мной благоухающий поднос.

— Скажите, когда смена Одиры? Что-то я запутался в её графике.

— Кого? — искренне удивилась официантка. У меня ёкнуло.

— Одиры, — повторил я неуверенно. — Девушка с чёрным каре. Она здесь работает.

На молоденьком личике зажглась снисходительная улыбка. Официантка наклонилась и понизила голос.

— Вам бы как следует выспаться…

И упорхнула в зал. Я не стал её останавливать, чего доброго позовёт охрану. Просто сидел и пялился в кофе.

Что происходит? Где Одира? Почему пропала, не сказав ни слова? Вопросы без ответов.

Нехорошее подозрение заскребло под корочкой, но я гнал его как мог. К доктору мне пока рано.

Неделя пролетела незаметно. Каждый день я обедал в кафе, а после работы мчался к её дому. Всё тщетно. Одира, будто никогда не появлялась в моей жизни. Но я ведь не сбрендил. Я чётко помню запах её духов, пьянящий смех, блеск глаз после бурной ночи…

Через месяц чувства притупились. Я убедил себя, что мы расстались, и выбросил из головы. Хотя уязвлённое самолюбие, нет-нет, да выуживало из глубин подсознания затаившийся вопрос — чем я спугнул своё счастье?

В погоне за вчерашней любовью, совершенно позабыл о дневнике. Он так и лежал, раскрытый на последней записи. А сегодня я заметил рядом ещё одну.

«Сегодня ровно две недели со дня её смерти. Всё так же сижу взаперти и пью. Даже телевизор не включаю. Боюсь видеть своё лицо в колонке „Розыск“.

Спросишь, дружище, что я чувствую? Холод… Стойкий запах ужаса выстудил царящую в доме тишину. Не согревает даже алкоголь. Наоборот, становится только хуже. Слышу чей-то шёпот. Он как морской прибой, то накатывает, рассыпаясь отдельными словами, то возвращается на периферию. И зудит, зудит…

Чтобы окончательно не сойти с ума решил выйти в магазин. Думал, сердце выпрыгнет от страха. Минут двадцать стоял у распахнутой двери и озирался. Всё ждал, когда кто-нибудь закричит: „Убийца!!!“ Но люди спешили по своим делам, и никому не было дела.

Как же так? Неужели её смерть не связали с моим исчезновением? Не верю. Нас часто видели вдвоём.

Но ни мигалок, ни людей в форме. Лишь холод, алкоголь и страх…»

Наверно, только убив кого-то, осознаёшь, насколько хрупок сам. Бедный Истер. Вина гложет его, сжигает, забирает рассудок. От слов сквозит отчаянием и страхом. Он будто в лабиринте, стенки которого неумолимо сжимаются.

А что бы я чувствовал на его месте? Забился бы в угол и скулил или жил, как ни в чём не бывало? Шарахался каждой тени, или выкинул из головы как нелепую мысль? Ответа не было.

Природа наделила нас защитным механизмом, подавляющим негативные воспоминания, чтобы мы меньше думали о смерти. Ставили перед собой цели, придумывали блага и продолжали род. Это правильно. Но одно небрежное движение срывает шоры и возвращает к реальности. Механизм даёт сбой. Рождается чувство вины, появляется страх. Страх порождает безумие, безумие — ещё больший страх. И не вырваться…

Одиру я повстречал случайно.

Каждые два месяца у меня запланирован налёт на продуктовый, и этот раз не стал исключением. Тяжёлая тележка монотонно поскрипывала, я педантично вычёркивал пункты из списка, как вдруг у кассы мелькнуло знакомое лицо. Я потянулся за банкой фасоли, и тут мозг царапнуло. Выглянул из-за стеллажа — не почудилось. Длинные волосы слегка осветлены, на носу очки-невидимки, но это она, моя Одира!