Брайан Олдисс - Долгие сумерки Земли. Галактики как песчинки

Внутри её закипало сознание - крошечное зёрнышко инстинкта без любви и знаний - глаз, пытающийся увидеть хоть что-то сквозь кожицу закрытого века. Отнюдь не инертное, оно дралось на краю страха и, не боясьего, подвергалось травме прорыва в бытие; сражалось, цеплялось, дабы не оторваться обратно в бесконечный поток небытия.

- Это загробная жизнь, о которой говорит ваша религия, - бесстрастно вещал голос Янданаггера. - Это - чистилище, через которое каждый из нас должен пройти. Но только не после, а до жизни. Душа, которая станет нами, должна прошагать миллиард лет прошлого, прежде чем достигнет настоящего, в надежде возродиться. Можно сказать, что она должна от чего-то очиститься.

Для Фарро зародыш являл собой всю Вселенную: он заполнил всю маску, а затем и всего его. Фарро страдал вместе с ним. Его разрывало давление - неизбежное давление времени и биохимии; боль, которая постепенно уходила вместе с вырисовыванием формы жизни. Он корчился - от червяка до личинки; у него прорезались жабры и вырастал хвост. Рыба, потом - не рыба, он начал взбираться по холму эволюции - мышинообразный, свинообразный, обезьяноподобный, дитяподобный.

- Это - Истина, о которой забывают самые мудрые. Все мы прошли через это.

Окружение теперь изменилось. Зародыш, перерождаясь, стал ребёнком, а ребёнок, подталкиваемый тысячами стимулов, может стать только человеком. И все же эти стимулы - животные, растения или минералы - тоже жили, но по-своему. Они соревновались. Постоянно бросали вызов человечеству; некоторые из них - получувственные - врывались в его плоть и питались ею; другие, нечувственные - словно волны прокатывались по его разуму и телу. Он - не одно целое, а фокальный плацдарм сил, постоянно угрожающих ему разрушением.

Невыносимо тяжело чувствовать себя меж образом и его посылкой, но Фарро ощущал себя именно этим новонародившимся человеком. Он понимал: все то, что происходит с тем человеком, происходит и с ним; он потел и извивался, как зародыш; чувствовал, как бежит солёная вода в его крови; слышал ход лучей в костном мозге. Сейчас его сознание свободнее, чем на стадии зародыша; во время щемящего момента страха, когда окружение изменилось, глаз сознания открыл веки.

- А теперь человек снова меняет окружающую среду, чтобы отважиться покинуть свою планету, - сказал Галактический Министр.

Но пространство оказалось не таким, как его представлял Фарро. Оно ударило его по глазам, словно сноп яркого света; не просто Ничего, а невероятная мощь сил, ползучая смесь стрессов и полей, в которой звезды и планеты висели, будто роса в паутине.

Жизнь не была видна - только те же взаимодействия полей и давлений, которые все время преследуют человека и которыми сам же он и успокаивается. И тем не менее его мироощущение достигло новой стадии - огонь сознания горит все более надёжно.

И снова он отправился во вне: плывёт к границам своей Галактики. Меняются его пропорции, состояние, размеры. Вначале плод побывал везде, обладая всем ужасом и силой полномерной Вселенной; сейчас сама Галактика представилась такой же маленькой и даже ещё меньшей, чем плод - маленькая золотая рыбка-шар, в котором плавает пескарь, не знающий разницы между водой и воздухом. Ибо нечем навести переправу через пучины Галактики: между ними ничего не существовало - Ничто бескрайнего Вне. А человек ничего ранее и не встречал. Свобода - это не то состояние, которое он знает, поскольку она не присутствует в его взаимопроникающем существовании.

Когда он выплыл на поверхность, что-то шевелилось там, вдали, за жёлтым ободом Галактики. Что-то, что невозможно разглядеть; но Оно там было, во Вне - неусыпное и когтистое - Тварь с чувствами, но без души. Огромная, она полуслышала и полувидела - раскалённая и стреляющая, словно разрывающаяся артерия. Фарро вскрикнул в темноте маски, испугавшись её величины и свирепости.

Тварь ожидала человека, расплескавшись вокруг Галактики, вокруг золотой рыбки-шара - крылья летучей мыши, раскинутые в ожидании.

Фарро снова вскрикнул.

- Извините, - еле слышно пробормотал он, когда Министр сорвал с него маску. - Извините.

Министр пожал плечами.

Дрожа всем телом, Фарро закрыл лицо руками, пытаясь уподобить их маске. Казалось, что эта Тварь, живущая за пределами Галактики, вошла в его сознание, чтобы обрести там своё постоянное пристанище.

Наконец, взяв себя в руки, он встал. Слабость разлилась и заполнила каждую его клетку. Облизнув губы, он заговорил:

- Так вы завлекаете нас в Федерацию, чтобы показать это?!

Янданаггер взял его за руку.

- Вернёмся в мою комнату. Есть вещи, которые теперь нуждаются в пояснении. Я хочу сказать вам об этом, чего я не сделал ранее.

Землю никто не завлекал в Федерацию. Учитывая ваши земные представления, я понимал, как вы можете оценить положение. Вы полагаете, что, несмотря на очевидное превосходство Галактики, существует какое-то жизненно важное условие, на основании которого Земле и предлагают что-то неизвестное. Вы полагаете, что подразумевается фактор, ради которого нам необходима помощь землян, - фактор, который ещё не время раскрыть, - так?

Фарро избегал встречаться глазами с человеком, с которым он поднимался в лифте на верхние этажи здания.

- Помимо материальных, существуют и другие вещи, - сказал Фарро. - Возьмите, к примеру, великое мировое литературное наследие; для действительно цивилизованного народа значение его трудно переоценить.

- Это зависит от того, что вы подразумеваете под словом «цивилизованный». Старшие народы Галактики, потерявшие всякий вкус к проявлениям умственного страдания, вряд ли получат удовольствие от вашей литературы.

Это снисходительное замечание заставило замолчать Фарро.

Министр продолжал:

- Нет… у вас нет никаких особых добродетелей и заслуг, ради которых, как вы думаете, мы обманом пытаемся втянуть Землю в Федерацию. Суть дела заключается в другом. Мы делаем это из чувства долга. Вас необходимо нянчить. Простите, если я очень уж прямо выразился, но так все же будет лучше.

Мягко остановившись, лифт опустил их в бумерангообразную комнату. Через минуту они опять мчались к зданию, в которое вошёл Фарро.

Он закрыл глаза, все ещё ощущая дрожь и слабость. Смысл сказанного только что Янданаггером, не дошёл до его сознания.

- Я ничего не понимаю, - сказал он. - Я не понимаю, почему в этом состоит ваш долг- нянчиться с Землёй?

- Теперь, наконец-то, вы начинаете приходить в себя, - сказал Янданаггер, и впервые за короткое время их знакомства Фарро различил по-настоящему дружеские, тёплые нотки в его голосе. - Не только из-за того, что наша наука ушла далеко вперёд. Так же дело обстоит и с философией и другими смысловыми дисциплинами. Все наши умственные способности семантически заключены в языке, на котором вы говорите со мной - Галингва.