Сергей Васильев - Туда, где ждут тебя... [СИ]

Цертисс повернулся и полез на горячую скалу, цепляясь за выступы, которые видел только он. Знающий путь. И при этом предсказуемый в своих поступках. Он не страшен людям. Страшен будет тот, кто выйдет за грань привычного и увидит. Не уверен, что доживу до этого. Сейчас я не уверен ни в чем.

Огненная река подбирается к нам всё ближе. Нестерпимый жар опаляет кожу, заставляя волоски перьев скручиваться и зловонно чадить. Я не ухожу вслед за Цертиссом. Мне некуда идти — у меня нет своей воли. Воля Сергея непонятна, но я остался с ним разделить неизбежное. Он может одуматься и уйти. Может. Но не желает. Да, он не ценит свою жизнь — она пуста. Не ценит мою жизнь, которая есть лишь вырванный из небытия плевок. Но как же жизни других людей? Тех, что внизу?

Я спросил. Но разве ответит тот, кто не может совладать с внутренней болью? Для него вся жизнь — боль. А смерть — освобождение. Он не слушает здравых рассуждений. И не должен их слушать. У него свой мир. Только там он может найти ответ на вопрос, который задаст сам.

— Если б я мог… Если б я мог… — тихо говорил Сергей, глядя на раскаленную поверхность.

— Невозможно остановить ярость камня. Люди уйдут. Мы останемся.

Мои слова словно пробудили человека. Блуждающий взор стал цепким и злым. Всегда спокойное лицо исказилось, и он закричал:

— Нельзя?! Ах, вот как! Ошибаешься! Я смогу. Я выстрою стену. Лава не пойдет здесь. Ты увидишь.

Может, Сергей говорил это в запале. Может, тогда он еще не знал, как поступит. Всё может быть. Но как только он сказал, то стал действовать. Его решимости и точности действий позавидовал бы лучший воин, идущий на битву. Один удар — один противник. Шаг — удар — смерть. Зачем терять время на добивание? Так же и Сергей.

Он наклонился. Вынул кусок зурма из сумки, с которой не расставался, и метнул в сторону расплавленной огненной реки, текущей на нас. Он бросил далеко. Дальше, чем мог бы я. Дальше, чем мог он сам, когда был спокоен. Еще на лету камень поймал несколько огненных плевков, окутался дымом и упал на раскаленной берег алой реки. И тут же он начал расти, подниматься, вздыбливаться буграми. И ползти, обходя реку полукругом, запирая ее. Толстые и высокие каменные волны из холодного камня. Яростные горячие брызги расплавленной реки. Лава не знает преград. Она сжигает всё. Пробивает проходы сквозь камень. Она сама — камень. Ее не остановить. И только когда перестает течь из жерла, она успокаивается, затихает, покрывается ломкой пузырчатой корочкой, которая легко слезает, стоит наступить на нее незадачливому прохожему.

Камень против камня. Огонь против силы духа. Каменная стена росла и нагревалась. Жар шел от нее. Казалось, она не выдержит, треснет, и лава прорвется огненным слепящим водопадом. Чтобы растечься по склону и сделать то, к чему стремилась.

Я боялся. Смерть находилась прямо передо мной. Не какая-то далекая, незнаемая, от которой еще можно спастись, ухватившись в падении за цепкие корни скальной травы. Нет. Решительная, требовательная и насмешливая. Которая хохотала, бросаясь обжигающими камнями и дыша ядовитым воздухом: «Ты — мой. Беги, не беги, всё равно я догоню тебя. Не на первый твой шаг, так на второй. И конец твой будет ужасен!»

Невозможно противиться неизбежному. Можно лишь оттягивать его.

Сергей не понимал этого, суетился, старался избежать предначертанного судьбой. Это его путь. Мой путь проще. Сделать шаг и лететь.

Ветер подхватит меня.

Я — жертва.

Раскинув руки, как крылья, грейп падал. Красные перья на его руках вибрировали, гудели и, казалось, замедляли падение.

Не надейтесь. Всё равно кровь плеснет алым языком на серые камни, а изломанное тело будут клевать птицы смерти.

Здравствуй, Марина!

Страшно.

Огонь, кровь, опять кровь и расплавленный камень, стекающий к подножию скал…

Странный Грейптадор, ты не находишь? В этот раз я увидел его таким. Ничего общего с тем, каким он был в наш первый приезд. Я старался не смотреть по сторонам, когда высаживался из космолета, когда летел на экраноплане до поселка, когда выходил на причал. Да, это был другой поселок. Руководство купило участок в месте, которое ближе всего к космопорту. Но не на побережье, а на скалах. Я выспался и с утра пошел на место работы.

И это действительно другой Грейптадор. Недоступный, чужой, незнакомый. Этим напоминающий тебя. Не известно, что ждать от него. Неизвестно, как он ответит. Словно смотришь на прекрасную вазу с одной стороны и гадаешь — что на другой. Может, рисунок, подобный тому, что ты видишь. Или несущий противоположный смысл. Может, трещины и сколы, кое-как затертые, чтобы ваза не рассыпалась, или оставленные змеиться черными вызывающими рунами. А может, с той стороны вообще ничего нет? И это всего лишь половина вазы? Кому она нужна, такая? Имитация.

Больше всего боишься, что обманешься. Примешь подделку за что-то настоящее. Копию — за оригинал. Жалость — за сочувствие. Подачку — за душевный подарок. Привязанность — за любовь.

Я — обманулся! Ты слышишь?!

Нет во мне целостности. Я хочу слишком многого, а не получаю ничего. Более того, я недостоин того, чего хочу. Я уже понял это. Быть достойным — что это значит? Кто выбирает? Почему одним — всё, а другим — ничего? Хотя, я несправедлив. Ведь никто не отнимал у меня работу, друзей, свободу… Отняли только тебя. И я думаю — что было бы, если б ты осталась, а ушло что-нибудь иное? Согласен я на такой обмен? Раньше я сказал бы и говорил: «Да, согласен!» Мне ничего не было нужно, кроме тебя. Сейчас я сомневаюсь. Неизвестно, что более важно для человека. Выбор всегда есть и будет. Да, выбор. В этом проблема. Когда ты можешь выбирать — это одно. Но когда ты поставлен перед фактом, когда у тебя отняли самое дорогое, когда ты не в силах что-нибудь изменить — ты плачешь.

Нет выбора.

Ты берешь, что дают. Ты довольствуешься тем, что выберут для тебя другие. Они не знают тебя. Они думают, что тебе будет лучше. Наверно, ты тоже считала, что так мне будет лучше. Наверно. Я не могу этого точно знать.

Я уверен лишь в одном: что выполнил то, что собирался. Что мои планы осуществились. Достаточно посмотреть из окна экраноплана, который разворачивается, чтобы лететь к космопорту. Сорок шесть домов — скоро в них поселятся люди. Каменная стена, отгораживающая их от грейпов. Светлое море, машущее волнами на прощанье…

Вы в свадебное путешествие ездили? Нет? Повезло. А я вот поехал. Сам хотел, сам, никто не уговаривал. Да еще бесплатно, на средства компании, на модный курорт. Правильно. Что сейчас самое модное? Грейптадор, конечно. Нет, тут всё нормально. Жена тоже хотела. Она ж кроме своего Аллона нигде и не была. Командировка на Хрон не считается — никому нормальному в голову не придет там отдыхать.