С Красновский - Катастрофа пространства

По-видимому, неизвестная опасность угрожала им и заставляла их торопиться. Отдельные люди приостанавливались и оглядывались, оглашая воздух дикими криками, затем все вновь спешили вперед.

Зоолог и председатель «О-ва любителей охоты» с трепетом волнения рассматривали пришельцев из далекого прошлого.

- Я полагаю, они относятся к типу, стоящему промежуточно между так называемым Тринильским Pithecanthropeus erectus, т. е. прямо стоящим обезьяно-человеком и Неандертальским ледниковым человеком, - заметил Римм.

Между тем первобытные люди были совсем близко, приближаясь с угрожающими криками.

Дэвис-Дохерти взял на прицел винтовку, намереваясь уложить первых из них.

- Не стреляйте, ведь это же человек!.. - и подтолкнутый рукой зоолога выстрел прозвучал мимо.

- Ну, тогда удирайте! - и председатель, а вслед за ним зоолог пустились наутек…

Первобытные люди, пораженные громом, сначала остановились, но видя, что это не приносит вреда, устремились вперед.

Дом профессора Брукса расположен был почти на окраине. Мистер Брукс готовился как раз приняться за обед, когда внизу, в дверь, раздался сильный удар. Недовольный, что его отрывают от еды, профессор попросил мисс Джеральдс отпереть дверь. Но страшный треск разбиваемой двери заставил ее остаться у стола. И неожиданно перед Бруксом и его экономкой, во всем своем величии, полуприкрытый звериной шкурой, с дубиной в руке предстал первобытный человек.

Слова вместе с куском непроглоченной еды застряли в горле у профессора. Мисс Джеральдс, вся красная, закрыв лицо руками, могла только сказать: «но он же почти совсем не одет!..»

A праотец праотцов человечества и славной английской расы поднял дубину и обрушил ее с радостным воем на голову профессора.

…Весь в холодном поту Брукс проснулся у себя на кровати. Лучи утреннего солнца освещали комнату. Перед ним стояла испуганная экономка, тщетно стараясь заставить профессора очнуться от сна.

С удивлением, медленно приходя в себя, профессор оглянулся вокруг. Среди разбросанных подушек, опрокинутого столика, на полу валялся смятый выпуск вчерашней вечерней газеты, помеченной 31-го марта, с заметкой:

«О необычайных событиях на ферме мистрис Хоу»

Привстав, Брукс стал медленно одеваться. В памяти еще вставали сцены пережитого сновидения. В поданной ему мисс Джеральдс утренней «Нашей Газете» красовалось:

«Поздравляем наших читателей с первым апрелем, и просим извинения за помещенную вчера вечером шутливую заметку об удивительном выпадении птиц и появлении чудовищ на ферме мистрис Хоу».

На днях редактор а Мира Приключений» дал мне на рассмотрение и заключение рассказ С. Красновского «Катастрофа пространства». Взяв его сначала с некоторым недоверием, я, просмотрев до конца, убедился в его большой поучительности.

Уже не раз мне приходилось писать по вопросу о четырехмерном пространстве, о пространственных кривизнах и о принципе относительности Эйнштейна. Мне приходилось уже показывать, что, допустив недоступное для нас четвертое измерение пространства, мы не имели бы никаких оснований отвергать пятое, а допустив пятое-отвергать шестое и т. д. без конца. Об этом я говорил и в своих книжках: в На границе неведомого» и «Принцип относительности в природе и математике», и в специальной статье «О недосмотре междуволнового давления света при математическом обосновании принципа относительности Эйнштейна», помещенной во II томе «Известий Государственного Научного Института им. Лесгафта».

Я доказывал в этих статьях, что ни одна из действующих во вселенной центральных физических сил не могла бы распространяться тогда по тем законам, какие мы обнаруживаем теперь в природе, а распространялась бы по совершенно другим, например: сила тяготения ослабевала бы в пространстве четырех измерений пропорционально кубам а не квадратам расстояния; в пространстве пяти измерений пропорционально четвертой степени расстояний и т. д., и т. д.

Отсюда ясно, что ни одна из сил природы, доступных нашему наблюдению и изучению, не приходит к нам из пространств высшего числа измерений и сама не распространяется в них.

Да и в случае простой кривизны трехмерного пространства произошел бы полный беспорядок во времени событий, так что существа прошлых времен постоянно появлялись бы между нами, и весь окружающий мир был бы для пас миром непрекращающихся чудес.

Вот почему, не касаясь литературной стороны рассказа Красновского и не приходя подобно выведенному здесь профессору Бруксу в гнев по поводу принципа относительности Эйнштейна, я скажу только одно. Все то, что тут описано в виде «шутки первого апреля», ежеминутно случалось бы на каждом шагу между нами, если бы все эти «многомерности» и «кривизны» вселенского пространства не были простыми продуктами нашего воображения, постольку же имеющими общего с современным естествознанием, как и все остальные чисто фантастические рассказы. Если автор задавался этой целью,, то он вполне ее достиг.

Николай морозов.