Грег Иган - Вечное Пламя

– Спасибо, – сказал Иво. – Думаю, теперь я сам смогу проверить свое снаряжение.

– Больше не болит? – спросила Тамара.

– Нет. С новой рукой все в порядке.

– Хорошо. – Она бы не стала беспокоиться из-за такой пустяковой травмы, если бы речь шла о ком-то другом, но от сноровки Иво вскоре будет зависеть очень многое.

Тамара повернулась к теодолиту как раз вовремя, чтобы заметить вспышку от другого маяка.

– Получен второй сигнал, – сказала она. – В ожидаемой зоне. – Каждая вспышка, наблюдаемая на фоне звезд, соединяла прямой линией Москит и соответствующий маяк. Если бы корабль был неподвижен, его положение можно было бы определить по пересечению двух таких прямых, но даже во время движения хватило бы трех наблюдений, чтобы определить траекторию его движения, а большее их число должно было увеличить точность решения. Все это, конечно, в предположении, что погрешности измерений были случайны, но Тамара и Ада могли сравнить свои результаты, чтобы проверить их на наличие какой-либо систематической ошибки.

– Все еще пусто? – спросила она у Ады, озадаченная тем, что ее партнер-навигатор до сих пор не сообщила ни об одном наблюдении. Каждый маяк посылал сигнал только раз в склянку, однако моменты вспышек были смещены относительно друг друга таким образом, что каждый мах должен был становиться видимым хотя бы один из маяков.

– Либо моя первая цель погасла, либо ее заслонило что-то на поверхности иллюминатора, – объяснила Ада.

– Почему ты мне не сказала? – Тамара была в замешательстве. Обо всем нужно было сообщать четко и ясно, но Ада это прекрасно знала. На тренировках она всегда подходила к делу со всей ответственностью.

– Иво рассказывал мне о своих травмах, я не хотела его перебивать.

– Но как только он замолчал –

– Я знаю, – сказала Ада. – Прошу прощения. – Ее голос звучал ровно, и в нем не было и следа неприязни, но Тамара все же ощутила неловкость за то, что сделала ей замечание.

На тот случай, если иллюминаторы серьезно пострадают от столкновения с ортогональной пылью, был предусмотрен запасной план, в соответствии с которым все наблюдения нужно было выполнять на внешней поверхности корабля, но это была крайняя мера, которая бы существенно усложнила всю процедуру. Редкие частицы от выхлопа самого Москита могли вызвать едва заметные поверхностные повреждения хрусталита, но Тамаре так и не довелось толком продумать ответные меры на случай столь мелкого урона.

– Как только разберемся с маяками, надо будет провести систематическую проверку поверхностных дефектов, – решила она.

– Хорошая мысль, – сказала Ада. И через мгновение добавила, – А, первый сигнал получен! В ожидаемой зоне.

Боль в руке Иво . Кое-какие дефекты на поверхности иллюминаторов. Тамара не собиралась почивать на лаврах, но с такими проблемами можно было смириться. Во время тренировок они отрепетировали полную дезинтеграцию кабины Москита и парили вокруг макета в охладительных мешках до тех пор, пока не научились использовать свои баллоны со сжатым воздухом в качестве ракет, чтобы собраться на двигательном отсеке и приготовиться к возвращению домой без единой стены, которая могла бы их защитить. По менее значимому поводу ей не стоит и беспокоиться.

Когда Тамара и Ада, независимо друг от друга, рассчитали предполагаемую траекторию Москита , их результаты совпали в пределах допустимой погрешности. Как показали расчеты, двигатели нужно будет запустить снова, на короткое время, чтобы направить Москит аккурат к месту встречи, однако еще более точных измерений можно было добиться, повторив их спустя несколько склянок.

Чтобы количественно оценить дефекты на поверхности иллюминаторов, каждая из них произвела наблюдения двух гроссов звезд, которые должны были находиться в поле зрения с соответствующего рабочего места, пытаясь выявить затемненные или искаженные изображения. Тамара обнаружила два случая, когда вместо фрагмента звездного шлейфа наблюдался бледный размытый овал – при этом смещение теодолита в сторону при неизменном направлении позволяло ей перемещать аберрацию в поле зрения, что, несомненно, указывало на наличие дефектов в самом иллюминаторе.

Аде удалось найти три. Этот результат был отнюдь не плох. А когда маяк, пропущенный Адой, должен был передать очередной сигнал, они смогли воспользоваться данными траектории, чтобы с большей точностью предугадать его положение в небе. На этот раз он появился, точно в центре намеченного звездного поля. В чем бы ни заключалась первоначальная проблема, надежды Тамары по поводу надежности самой навигационной процедуры стали оправдываться.

Карла достала из кладовки четыре каравая, и экипаж приступил к совместной трапезе. Женщины согласились удвоить свой привычный рацион; возобновить голодание они могли после окончания миссии, но сейчас самым важным было сохранять ясность ума.

– Я думал о твоих светородных волнах, – сказал Иво, обращаясь к Карле. – Они ведь не ограничены энергетической ямой, верно?

– Не полностью, – подтвердила Карла. – Основная часть волны находится в той части ямы, где бы перекатывалась частица, обладающая точно такой же энергией – но в том месте, где частица бы остановилась и направилась обратно к центру, резкого обнуления волны не происходит. После прохождения этой точки она просто становится слабее.

Она набросала картинку, но при свете звезд разглядеть ее никто не смог, поэтому Тамара зажгла небольшой фонарь и направила его луч на грудь Карлы.

- И то же самое верно для светорода, который находится снаружи ямы и пытается попасть внутрь? – полюбопытствовал Иво. – Энергетический барьер на границе ямы не сможет полностью сдержать светородную волну – даже если он непреодолим для частицы с эквивалентной энергией?

– Верно, – сказала Карла. – Для этих волн энергетические барьеры не являются абсолютной преградой – если сравнивать их с частицами.

Какое-то время Иво жевал свой хлеб, обдумывая ее слова.

– Тогда каким образом твердые тела сохраняют устойчивость под давлением?

– Под давлением?

– Ты решила исходную проблему стабильности, – сказал Иво. – Ты объяснила, почему светороды в твердых телах не увеличивают свою энергию за счет излучения, что привело бы к разрушению всей структуры. Но теперь мы имеем другую проблему: почему твердое тело не схлопывается, если сжать его с достаточной силой? В рамках старой механики частиц можно мы могли рассчитывать на то, что энергетический барьер между двумя ямами удержит светороды на расстоянии. Но если светородная волна с некоторой вероятностью может пересечь этот барьер, то разве светороды, находясь под давлением, не будут постепенно прижиматься друг к другу на фоне сокращения числа потенциальных ям? Разве камень, находящийся в центре любого мира, не должен рано или поздно превратиться в крошечное плотное ядро, настолько малое, что его невозможно будет разглядеть?