Виктор Бровков - Нечитаемые. Навязанное противостояние [СИ]

— Что ты себе позволяешь, тварь! — взревел темнокожий толстяк с выбеленными коротко подстриженными волосами по имени Норман. Он выскочил из-за стола и бросился к Андрею. Но тот резко вскинул револьвер и выстрелил в приближающегося мужчину. Пуля попала в ногу и раздробила колено. Норман, крича от боли, покатился кувырком к ногам Андрея и получил сокрушающий удар в голову.

— Следующая пуля будет выпущена в голову, — не обращаясь ни к кому конкретно, сказал Андрей. Бросив веревку своей спутнице — где он только умудрился всё это прятать? — он продолжил. — Ева, закрой, пожалуйста, дверь на замок и свяжи этого толстяка. Он, в отличие от рыжего, может прийти в себя и доставить нам неудобства.

Девушка быстро закрыла дверь, связала руки Норману и встала рядом с Андреем. Что они будут делать дальше, Ева не представляла. События развивались стремительно и были неподвластны ей. Время, как казалось девушке, застыло. Сердце монотонно стучало в груди, отдавая в уши. Ева ничего не видела, кроме нацеленных на них взглядов, которые требовали крови. Однако действовать никто не решался.

— Каника, как всё это понимать? — грозно спросил Адис, прожигая её взглядом.

— Адис, простите нас за столь необычное появление, — взял слово Андрей. — Но другого выхода не оставалось. Вы категорически отказывались выслушать наше предложение. Позвольте мне для начала представится…

— Мы знаем, кто ты такой, Ругевит, — прервал мужчину один из учеников Адиса, чьё лицо украшали несуразные усы.

— Нет, нет, нет, — недовольно нахмурившись и помахав из стороны в сторону рукой с револьвером, сказал спутник Евы. — Я бы попросил не называть меня так. Моё имя — Андрей.

— И какого чёрта тебе здесь понадобилось, Андрей? — презрительно спросил тот же ученик. — Ты кем себя возомнил…

— Разве я разрешал тебе говорить, Зейтун! — взревел Адис. — Закрой свой рот и сядь на место. Алекс, тебя этот тоже касается. Хватит стоять, как истуканы.

Даже в такой неординарной ситуации Адис продолжал чувствовать себя хозяином положения. Привычка, выработанная за столетия, не могла быть вытравлена эффектным появлением какого-то «закрытого». Дождавшись, пока его ученики займут место за столом, он наигранно спокойно продолжил:

— Честно признаюсь, ты удивил меня. За неполные четыре дня ты успел выиграть Большую Битву, устроить грандиозное представление на песках Великой Арены, пройти по границе между жизнью и смертью, избить и унизить троих из моих учеников. Ко всему прочему ты вскружил голову моей обычно холодной и неприступной дочери. А теперь ты стоишь в этой комнате и угрожаешь мне револьвером. Кто ты такой, гладиатор?

Адис посмотрел в глаза Андрея. Тот с честью выдержал его колючий пронизывающий взгляд и через несколько секунд томительного молчания произнёс:

— Вы сами ответили на свой вопрос: я всего лишь лучший из воспитываемых в ваших лагерях гладиаторов. Я — гладиатор, который стремится добиться за свою жизнь чего-то большего, нежели бесполезного титула Победителя Большой Битвы за звание абсолютного чемпиона Международной Милитаристической Ассоциации «Ненависть».

— Для любого гладиатора умереть на песках Великой Арены это уже большая честь. — Адис удивленно вскинул брови. — Это вбивается в их головы на протяжении всего обучения. В учебных классах, в лабораториях, в тренировочных залах. Их чувства вытравливаются и подмениваются желанием умереть в бою. Ты же нелицеприятно и пренебрежительно отзываешься о недостижимом для многих результате: о победе на Великой Арене. Как ты можешь объяснить свои слова, гладиатор?

— Я уже ответил на ваш вопрос. Я просто лучший. А лучшие, помимо силы и скорости, отличаются еще и умом.

Адис громко рассмеялся, заставив своих учеников вздрогнуть от неожиданности. Ева тоже прибывала в недоумении. Отец смеётся? В тот момент, когда какой-то смертный самым наглым образом размахивает пистолетом в его доме, он смеётся? Мир сошёл с ума.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Андрей — отсмеявшись, произнёс Адис. Он назвал его по имени, а это еще больше удивило Еву. — Мне нравится твоя самоуверенность и решительность. Но, как ты думаешь, что мешает мне щелкнуть пальцами, чтобы эта комната наполнилась десятком моих слуг, которые разорвут тебя на мелкие кусочки? Стая гиен, знаешь ли, легко справится с благородным львом.

— Я предполагаю, что револьвер в моих руках не позволяет вам сделать этого, — незамедлительно ответил Андрей. — Зная ваши безграничные возможности, я все же не уверен, что вы в силах остановить пяток летящих в вашу голову пуль.

— Угрозы, угрозы, угрозы, — задумчиво протянул Адис. — Алекс, когда мне кто-нибудь угрожал в последний раз? Молчишь? Не знаешь? Вот и я не припомню, чтобы смертные осмеливались на такую дерзость. Чего ты добиваешься, Андрей?

— Если вам нравится язык метафор, то я, как достойнейший из воинов, хочу служить достойнейшему из полководцев, — сказал Андрей. — Я осмелюсь предложить вам создать отряд воинов-«закрытых» под моим предводительством, который будет выполнять ваши поручения. Учитывая ваши специфические отношения с прочими могущественными представителями человечества, такой козырь в рукаве будет не лишним. Можно будет закрыть глаза на Устав и не задумываться о последствиях.

— Хочу тебя огорчить, — ехидная улыбка появилась на лице Адиса. — Но прошедшей ночью Устав перестал иметь какое-либо значение для меня. Совет был упразднен.

Ева удивленно посмотрел на Адиса. Вот так новость! Но Андрей никак не среагировал на это известие. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Создавалось впечатление, что он знал об этом задолго до разговора.

— Тем более отряд нечитаемых будет не лишним для установления единоличного мирового господства, — тут же ответил Андрей.

Адис прищурил глаза, его лицо окаменело. Он думал о чём-то своём. Время шло. Мужчина молчал, и никто не решался прервать его размышления. Алекс и Зейтун напряженно смотрели в стол, ожидая решения Мастера. Норман протяжно застонал: вместе с сознанием к нему приходила боль. Ева же почувствовала, как от волнения вспотели её ладони. И лишь Андрей был абсолютно спокоен. Мгновение. И Адис резко переменился в лице. Широко улыбнувшись, он обратился к Андрею:

— А ты быстро соображаешь, в отличие от моих учеников.

— Я нисколько не лукавил, когда говорил, что я лучший, — Андрей вернул ему улыбку. Точки соприкосновения были найдены.

Наше время, день седьмой.

Северная африканская республика.

Взгляд со стороны.

Попытки абстрагироваться от тяжелых мыслей и забыть унижение раз за разом заканчивались неудачей. Память рисовала в голове красочные картины, предательски восстанавливая произошедшие накануне события.