Томас Тимайер - Дворец Посейдона

– Его величество изъявляет готовность вас принять!

По сигналу Калиостро механические слуги налегли на створки ворот и впустили узников.

До чего же темно и сумрачно здесь было! Все прочие помещения, которые им довелось здесь видеть, ярко освещались, но в тронном зале царил таинственный полумрак. Свод высоко вверху над ними переходил в огромный прозрачный купол, через который, как в ренессансных соборах, внутрь струился рассеянный свет. Море над куполом, благодаря искусственной подсветке, имело насыщенный густо-синий цвет. Стаи пестрых рыб кружили вокруг купола, а их тени создавали подвижный кружевной узор на выложенном мозаикой полу.

В центре зала возвышалась усеченная пирамида высотой около трех метров. На ее вершине стоял трон, на нем восседал человек, лицо которого из-за столь причудливого освещения было практически невозможно различить. Зато Оскару сразу бросилось в глаза, что у могущественного правителя нет обеих ног.

Узники пересекли зал и приблизились к пирамиде. Калиостро знаком велел им остановиться, выступил вперед и почтительно склонился.

– Ваше величество, пленники доставлены!..

Человек на троне поднял руку.

– Хорошо, Калиостро, можешь идти. – Голос звучал мягко и мелодично, несмотря на странный акцент. Где бы ни находилась родина императора Медитеррании, это была не Германия.

– Добро пожаловать в мой дворец, господин фон Гумбольдт.

Ученый с удивлением вскинул голову.

– Вашему величеству известно мое имя?

Человек на троне негромко рассмеялся.

– Хоть мы и живем вдали от так называемой цивилизации, но не настолько, чтобы не интересоваться происходящим на суше. В последнее время ваше имя нередко достигало моего слуха.

Послышалось тихое жужжание.

Оскар увидел, как трон сдвинулся и проехал вперед около метра. Это, несомненно, было транспортное средство, которым хозяин управлял с помощью одного-единственного небольшого рычажка. Не увеличивая скорости, правитель скатился к подножию пирамиды по пологому пандусу.

– В последние годы вы, господин Гумбольдт, неоднократно привлекали внимание газет, широкой публики и ученых кругов к своей персоне. – Ваша внешность и имя известны мне по публикациям в прессе и научной литературе. Признаюсь честно: совершенно не ожидал когда-либо увидеть вас в этой скромной подводной обители.

Император отвесил легкий поклон, больше похожий на кивок.

Гумбольдт нахмурился.

– Кто вы? – словно в напряженном раздумье, спросил он.

Мужчина на троне усмехнулся.

– Разве Калиостро не назвал моего имени? Здесь меня зовут Искандер, но если вам что-нибудь скажет мое прежнее имя, могу сообщить и его: Александр Константинос Ливанос.

Оскар почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Это лицо… Ну конечно же! Внезапно все части головоломки совпали. Книга в афинском Политехникуме с рисунком, который показывал профессор Папастратос. На нем Ливанос выглядел гораздо моложе, но сходство было чрезвычайно убедительным.

– Искандер? – переспросил Гумбольдт.

Ливанос отмахнулся.

– Всего лишь одна из форм имени Александр, псевдоним, если угодно. Так персы называли Александра Македонского, и мне оно показалось вполне подходящим. – Он весело взглянул на пленников. – О, я понимаю ваше удивление и чувствовал бы себя примерно так же, доведись мне оказаться на вашем месте. А теперь, пожалуйста, представьте мне ваших спутников.

– С удовольствием. – Гумбольдт наконец справился с замешательством и кратко представил своих друзей, назвав их имена и род занятий, но не слишком вдаваясь в подробности.

Когда же очередь дошла до Рембо и Океании, лицо Ливаноса выразило удивление.

– Ипполит Рембо? Выдающийся конструктор-судостроитель? Тот самый, который построил яхту самого Жюля Верна?

Рембо поджал губы.

– «Сен-Мишель III». Да, это я, – ответил инженер.

– Чудесное судно, – восторженно произнес Ливанос. – Изящное и элегантное. К тому же, значительно опережающее свое время.

– Весьма лестно. – Рембо взялся за подбородок. Всего лишь мгновение он выглядел умиротворенным, но внезапно его обида вспыхнула с новой силой: – Однако вы должны признать, что от такого человека, как вы, я ни при каких обстоятельствах не могу принять похвалу.

– Такого человека, как я? – Ливанос улыбнулся. – Что именно вы имеете в виду?

– То, что вы убийца и грабитель.

– Папа!

– Не перебивай меня. – Рембо всем телом подался вперед.

Океания попыталась его удержать, но Ливанос остановил девушку движением руки.

– Нет, не прерывайте его. Я хочу услышать все, что хочет сказать этот человек.

Рембо оттолкнул руку дочери.

– Что вы сделали с моим кораблем? – выпалил конструктор. – Десять лучших лет жизни я посвятил «Калипсо». Я вынашивал ее, как дитя. А вы разобрали ее и отправили на переплавку! Вы словно убили моего ребенка!

– Мне бесконечно жаль, что вы принимаете так близко к сердцу утрату своего корабля. Поверьте, этого не случилось бы, если б существовала хоть малейшая возможность поступить иначе. Но нам необходим металл для расширения нашего города. Как вы уже наверняка заметили, здесь, внизу, мы строим суда и машины, далеко превосходящие те, что имеются у вас наверху. Если вам будет угодно, я покажу вам некоторые из них. Разумеется, «Калипсо» была славным судном, но это жертва ничтожна по сравнению с теми кораблями, машинами и приборами, которые создаются здесь. Строительство города требует огромного количества сырья и материалов. Некоторое время мы обходились донными месторождениями руд, но теперь они исчерпаны. Пришлось искать иной выход.

Гумбольдт кивнул.

– Вот почему вы занялись исключительно пароходами с железными корпусами!

– Вы правы, – не без сожаления проговорил Ливанос. – Сначала это была всего лишь мимолетная идея, но после первых же успехов охота за кораблями превратилась в важнейший источник сырья. В последние годы торговое судоходство значительно выросло. Корабли, транспортирующие железнодорожные рельсы, станки и прочее оборудование, постоянно курсируют в Восточном Средиземноморье, а это превосходное обеспечение наших постоянно растущих потребностей в железе, меди, олове и стали.

– Но ведь то, что вы делаете, – это преступление! – возмутился Рембо. – Вы не только вор, но и убийца!

– Вы говорите это только потому, что совершенно не знаете меня. Даже если мои средства кажутся вам сомнительными, они оправдывают мои высокие цели. – Ливанос широким жестом раскинул руки. – Все, что вы здесь видите, – это будущее человечества. Через несколько столетий вся земная суша превратится в безжизненную пустыню из-за злоупотреблений достижениями химии, эпидемий болезней и кровопролитных войн с использованием небывало мощного оружия. А мой подводный город станет чем-то вроде последнего прибежища, своего рода Ноевым ковчегом на дне моря. Какая мизерная цена по сравнению с этим – несколько стареющих на глазах кораблей! – По его лицу вновь скользнула улыбка. – Недавно мы получили информацию, что через этот сектор Средиземного моря пройдет эскадра британских боевых кораблей. Они направляются в Суэцкий канал и попытаются воздействовать на сложившуюся ситуацию. Мы очень рассчитываем на эту встречу. Вы даже не представляете, сколько стали содержится в современном броненосце! Это все равно, что наткнуться на целое месторождение. – В глазах правителя подводного города внезапно вспыхнули алчные огоньки.