Инна Беляцкая - Координатор [СИ]

Очнулась на узкой кровати в тёмном прямоугольном помещении. В углу горела тусклая лампочка, освещая установку для мытья рук. Рядом с кроватью стоял стол. В другом углу биотуалет.

Кровать с тюфяком и подушкой, набитыми искусственными волокнами. Этот карцер круче, чем у арефийцев, прямо президентский номер люкс, а не карцер. Я осторожно поднялась с кровати, вытащила из потайного кармана военной куртки небольшую ампулу, вскрыла и капнула на язык её содержимое. Через несколько секунд меня выворачивало в биотуалет. Это было универсальное средство для избавления организма от лекарств и других химический веществ.

Меня не обыскали, не раздели, а только перенесли в карцер. Я пощупала языком свою фальшивую коронку, на месте, меня даже не осматривали, странно. Будет о чём подумать на досуге, чувствую, времени у меня много.

Через полчаса мне принесли еду. По тому, как блестели глаза моего надсмотрщика, я поняла, что с едой чего-то не так. По инструкции нам не полагалось есть в плену. В еду могут быть добавлены различные химические вещества, от так называемой сыворотки правды и до различных препаратов, воздействующих на психику человека.

Я испачкала ложку в еде и выбросила её в биотуалет, то же я сделала и с напитком. Поставила пустые контейнеры на подставку и легла на кровать.

Мой надсмотрщик вернулся за посудой через полчаса, он заглянул в окошечко двери, долго смотрел на мою кровать, взяв контейнеры, удалился. Я делала вид, что сплю, лежала, как будто расслаблено, но внутренне была собрана и готова к атаке.

Ждать пришлось недолго. Дверь карцера открылась и зашёл десантник. Он был без бронежилета в мягких полуботинках, спортивных брюках и свитере.

Подошёл к моей кровати и наклонился. Я резко села на кровати и приготовилась.

— Ты не спишь! — ошарашено произнес он. — Я подумал, что-то не так.

— Значит, в еде было не снотворное. А что тогда? — спросила я.

— Давай ты разденешься, будешь лежать спокойно, я всё сделаю быстро и нежно, — сказал он.

Я прыгнула на него и провела болевой приём по шее. Он быстро среагировал, я отлетела к противоположной стене, но мой приём принёс ему дискомфорт, он скривился.

Я быстро сгруппировалась и опять напала. Он откинул меня от себя, чувствительно ударив по рёбрам. Боль терпеть я научилась с детства, мои приёмные родители умели бить профессионально и чувствительно.

Понимала, что шансов у меня ноль, но если и удастся меня отыметь, то это буду не я, а моё бесчувственное тело. На шум прибежал ещё один десантник, видимо, второй в очередь ко мне. Сначала он просто стоял и смотрел, а потом попытался провести захват, но я сделала кульбит и ушла от него.

Десантники начали злиться. Их удары стали чувствительнее. Я слышала треск своих рёбер, но под воздействием адреналина я только фиксировала звуки, но боли не чувствовала.

Десантники дошли до точки кипения. Они начали бить меня в полную силу. Сначала я уклонялась от их ударов, но силы кончились, и свернувшись в компактный клубок, я ждала, когда потеряю сознание.

Я почти достигла этого состояния, когда удары прекратились, и я сквозь шум в ушах услышала голос.

— Вы забыли, как нужно обращаться с женщиной! — кричал знакомый мне офицер.

— Она солдат, — ответил один из десантников.

— Ты видел её оружие, оно было разряжено, она никогда не стреляла! — кричал офицер. — Какой из неё солдат!

Меня подняли на руки, от боли в теле меня выгнуло, и наконец-то пришла спасительная темнота.

Я пришла в сознание, но глаза не открывала. В медицинском отсеке было два человека. Тот, что был старше по званию (я поняла это по приказному тону), разговаривал с доктором. Я опять понимала, о чём они говорят, нужно найти надёжного доктора и провести полное обследование моего организма. Может мне имплантировали какой-то синтезатор-переводчик? Насколько я помнила, у меня в медицинской карте об этом нет данных.

Старший офицер спрашивал о моих повреждениях и состоянии моего здоровья. Ответ доктора был предсказуем: множественные повреждения внутренних органов, несколько переломов рёбер, многочисленные ушибы и ссадины. Но вот, что доктор обнаружил у меня ампулу с ядом под коронкой, меня не порадовало, радовало, что ампула была на месте, доктор побоялся её удалять.

Дальше слушать стало не интересно, я открыла глаза.

На меня уставился незнакомый офицер, это был не капитан десантного корабля, судя по нашивкам, офицер рангом выше.

— Меня зовут Магсум, я куратор космической станции планеты Галактион, — сказал он на общегалактическом языке, — как ты себя чувствуешь?

— Доктор не рассказал вам о моих повреждениях? — вопросом на вопрос ответила я.

Магсум закивал головой в знак согласия. Я перевела взгляд на доктора, интуиция подсказывала, что это доктор выдал моим надсмотрщикам препарат для меня.

— Что это был за препарат, доктор? — обратилась я к нему. — Это не снотворное, я выяснила. Могу предположить, что это что-то возбуждающее. Вы хотели сделать из меня течную сучку.

— Причём тут я?! — фальшиво воскликнул доктор.

Его слова убедили в моей правоте. Моя интуиция никогда не давала сбоев.

— Если у тебя боли, то доктор сделает тебе укол, — сказал Магсум и посмотрел на доктора.

— Советую доктору не подходить ко мне с лекарствами, — ответила я, — на удар между ног у меня сил хватит.

— Что она такое говорит, в чём меня обвиняет?! — воскликнул доктор на своём языке, обратившись к офицеру.

— Я давно подозревал, что ты приторговываешь запрещёнными препаратами, но хотел дать тебе шанс исправиться, — грозно сказал Магсум.

Он открыл дверь отсека и крикнул дежурного. Солдат появился через секунду.

— Отведите доктора в его комнату, — приказал он, — до моего особого распоряжения не выпускать.

Солдат жестом предложил доктору следовать впереди него, и когда они вышли, дверь в отсек закрылась.

Я смотрела на всё это действо с большим недоверием, мне не верилось, что из-за пленного могут наказать доктора.

— Десантники, напавшие на тебя, осуждены на два года исправительных работ, но ты можешь облегчить им участь, — сказал Магсум.

— Предлагаю их расстрелять, — ответила я.

— В тебе совсем нет сострадания? — спросил он.

— Когда вас попытаются изнасиловать два здоровых десантника, я посмотрю, сколько в вас останется сострадания, — холодно сказала я.

— Тебе говорили, что ты очень прямолинейно выражаешься? — спросил Магсум.

— Я солдат и не обучена политическим хитростям, говорю, как думаю и меняться не собираюсь, — ответила я и отвернулась.

— Я приглашу другого доктора, — сказал Магсум и вышел из отсека.

После ухода Магсума я закрыла глаза и быстро заснула.