Сергей Лукьяненко - Операция «Вирус»

– Кто же добыча?

– Думаю, человек, – помедлив, произнёс Оззи. – Вот, поглядите, что нашёл Турс.

Сержант протянул командиру удлинённый, изогнутый предмет, тускло блеснувший металлом. Ксеноху понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, что эта холодная тяжёлая штуковина – своеобразное оружие: ствол с расширяющимся дулом плавно переходил в рукоять, которая настолько удобно легла в ладонь, что, казалось, приросла к ней. Ни курка, ни спускового крючка у оружия не было, но у Ксеноха возникло ощущение, что при желании он мог бы запросто привести его в действие. Стоит лишь определить цель.

«Занятная машинка, – подумал поручик. – А вот куда делся её хозяин? Надо полагать – пилот того самого „яйца“…»

– Находки придется доставить в расположение, – сказал Ксенох. – Есть какие-нибудь соображения, сержант?

– Так точно, господин поручик! – откликнулся Оззи. – Подгоним тягач, заведём понизу стропы…

В кармане комбинезона Ксеноха захрюкал «бормотунчик». Жестом оборвав рассуждения сержанта, поручик вынул плоскую коробочку рации и, воззвав про себя к милости Духов, вдавил клавишу приёма.

– «Второй», «Второй», доложите обстановку! – заорал ему прямо в ухо майор Дзагу. – Почему не отвечаешь, дщерь твою за ногу?! Приём!

– «Первый», я «Второй», – проговорил Ксенох, морщась, будто от зубной боли. – «Диковина» обнаружена в квадрате Е 72Ц. Предположительно – это летательный аппарат противника…

– Из чего следует, что это летательный аппарат противника? – спросил майор, едва дослушав доклад поручика.

«Из твоей чугунной башки», – хотел ответить поручик, но сдержался и стал докладывать сызнова.

– Насколько мне известно, господин майор, имперские вооружённые силы не располагают такими устройствами…

– Ладно, не умничай, Ксенох, – проворчал майор. – Какие предпринял меры?

Поручик рассказал, какие меры он предпринял, и, получив одобрение начальства, с облегчением отключил связь.

«Тупой, невежественный солдафон», – подумал он с ненавистью, снова доставая пачку.

Подошёл сержант, с благодарностью принял предложенный командиром курительный цилиндрик и, почтительно пуская дым в сторону, встал чуть поодаль.

– Как полагаешь, Оззи, к обеду управимся? – спросил поручик.

– Должны управиться, господин поручик, – степенно ответил сержант. – Ребят я послал шустрых. Обернутся, самое большее, часа через два.

Поручик взглянул на часы.

– Сейчас уже половина десятого, – сказал он. – Если даже твои шустряки успеют до двенадцати, то на погрузку у нас останется не больше часа.

Сержант хотел было заверить его, что всё будет сделано в лучшем виде, как из-за ближайшей пальмы вывернул запыхавшийся солдат-первогодок. Каска у него сидела на ушах, автомат болтался на шее, комбинезон заляпан грязью до колен, а на физиономии тревога пополам с восторгом.

– Разрешите обратиться, господин поручик!

– Обращайтесь, рядовой.

– Обнаружен человек. Отсюда метров триста будет…

– Труп? – выдохнул Оззи.

– Никак нет, господин поручик, – ответил солдат, косясь на сержанта. – Живой. Только сильно раненный.

– Веди, – велел поручик.

Кто-то из солдат догадался расстелить плащ-палатку и переложить на неё «найдёныша» – рослого, крепкого сложения человека в чёрном комбинезоне в обтяжку, вероятнее всего, пилота яйцеобразного аппарата. Санинструктор, стоя возле него на коленях, промывал и перевязывал две глубокие раны на правой ноге. Пилот был без сознания. Ксенох наклонился над ним, вглядываясь в лицо.

– Не наш это, – проговорил сержант. – Скорее с материка.

– С чего ты взял? – спросил поручик.

– Что я, материковых не видел, – буркнул сержант. – Рожи у них длинные, а глаза круглые, как у цзеху, тьфу-тьфу…

«Шпион, значит, – подумал Ксенох. – Отлично. Нашивки у меня в кармане…»

– Слушай мою команду, сержант! – сказал нарочито официально. – Пленного немедленно доставить в расположение. Сдать в Первый отдел под расписку. Бегом!

– Есть, господин поручик! – рявкнул сержант. – Чего стоите, трупоеды! – заорал он на солдат. – Берите этого и бегом марш!

Четверо солдат схватили плащ-палатку, отпихнув санинструктора, который так и не успел закончить перевязку. Проводив взглядом «группу доставки», санинструктор прокашлялся и сказал:

– Разрешите обратиться, господин поручик.

– Разрешаю.

– Десять лет служу, господин поручик, – произнес санинструктор не слишком уверенно. – Всяких ран повидал, а такого ни разу…

– Ну и что в них особенного в этих ранах? – Ксенох с трудом подавил зевоту.

– Выглядят они так, будто прыгун рвал этого парня декады полторы назад, а не только что… Мутант, надо полагать, господин поручик.

«Может, и мутант, – подумал поручик, доставая очередной цилиндрик. – В контрразведке разберутся… Пожалуй, об этом мутанте можно сообщить Снарку. Такая диковина могла бы его заинтересовать… И может, тогда он сделает, что обещал? Сколько можно ждать…»

Ксенох смял так и не раскуренный цилиндрик, с тоской посмотрел на низкое, плотное небо. В этот момент поручик искренне верил, что шифровальщик штаба группы флотов «Ц», а главное – Посвященный Нижнего Круга Ордена Незримого Зрака, – которому он, простой офицер, оказал столько услуг, и впрямь выполнит своё обещание. Больше всего на свете поручик Ксенох мечтал не о капитанских нашивках, а о том чтобы перебраться во Внутренний Круг Империи.

С 22:50 до 23:30

Младший дознаватель Сурлан по прозвищу Упырь вытер жилистые волосатые руки испятнанным вафельным полотенцем и швырнул его в мусорное ведро, переполненное бурыми заскорузлыми тряпками.

– Запирался, сволочь, – сказал он офицеру-шифровальщику, что стоял поодаль и без всякого любопытства разглядывал обнаженное, подвешенное за ноги тело. Там, где полагалось находиться лицу, у допрашиваемого было бесформенное красно-чёрное вздутие. – Но в конце концов я его разговорил, – продолжал Упырь, выуживая из протянутой шифровальщиком пачки жёлтый курительный цилиндрик. – Благодарю, Снарк… Так вот, он заговорил, только не по-нашему. Я уже звякнул в штаб, чтобы прислали переводчика, да что-то они там не чешутся… Ты вроде знаешь материковые, задай ему пару вопросов. Пусть назовет настоящее имя и звание, пока не окочурился. Хотя бы. – Упырь покосился на золотой Незримый Зрак на колпаке, который аккуратист Снарк бережно водрузил на специальную стойку в углу камеры для допросов. – А то увлёкся я малость, а теперь, чую, из-за этой упрямой твари мне до «старшо́го» ещё пятилетку тарахтеть…

– Попробую, – откликнулся Снарк. – Но с тебя причитается!

– За мной не заржавеет, – обрадовался Упырь. – Бутыль благородного пойдёт?