Сергей Лукьяненко - Операция «Вирус»

– Так какими судьбами вас ко мне занесло, Алекс? – приступил к разговору Джон Гибсон, разливая по глиняным кружкам эль. – Простите моё стариковское любопытство, но из лесу без всякого предупреждения приходят только аборигены.

– Аборигенов мембрана не пропустит, – без улыбки отозвался Дымок.

– Верно, – сказал Гибсон. – Вы, кстати, на чём добирались? Вездеход? Вертушка? Глайдер?

– Глайдер, но он угодил в клоаку.

Экзобиолог сокрушённо покачал сединами: ай-яй-яй…

– Пришлось километров тридцать проделать пешком, – добавил гость.

– Вы на редкость мужественный человек. Пешком три десятка километров по лесу, один… Вы ведь были один, Алекс?

– Как перст.

– Вы не только на редкость выносливы, но и – везучи, – неискренне восхитился Гибсон. – У тропы затаился молодой тахорг. Эти твари, знаете ли, невероятно терпеливы и могут сидеть в засаде месяцами, покуда не попадётся кто-нибудь… Удивительно, как вам удалось его миновать? Или вы его пристрелили?

– Нет, что вы, мистер Гибсон, я проскользнул мимо. Ведь я же бывший прогрессор, кроме того – зоопсихолог.

Старик воздел костистые лапы.

– Всё-всё, – проговорил он. – Сдаюсь! Ещё раз прошу извинить мою… любознательность, но фронтир есть фронтир. Здесь всякое бывает, приходится быть настороже, иногда поступаясь некоторыми вещами… Так вы сказали, у вас ко мне дело?

– Да, – откликнулся Дымок. – Я хотел вам показать вот что…

Он отставил кружку и закатал рукав охотничьей куртки на правой руке. Продемонстрировал хозяину «бусинки» свою отметину.

– Любопытное родимое пятно, – прокомментировал Гибсон. – Похоже на какой-то японский иероглиф…

– Сандзю, – уточнил его собеседник, – означает число тридцать.

– Точно… но я не понимаю…

– У вас тоже есть родимое пятно на сгибе правого локтя, верно?

Старик судорожно глотнул.

– В форме полумесяца, – продолжал Дымок. – Не правда ли?

Полороги вышли к водопою на рассвете.

Рина насчитала двадцать шесть особей. Пятнадцать разновозрастных самок. Молодые бычки и тёлочки, числом около семи. Три телёнка от полутора до трёх месяцев от роду. И матёрый вожак. Вожак не спешил припасть к живительной прохладе. Горделиво воздев венценосную голову, он принялся озирать окрестности. Его силуэт отчётливо рисовался на бледно-розовом фоне зари. Рина не могла удержаться. Она выхватила из полевой сумки блокнот и стило, несколькими штрихами набросала великолепную посадку головы, сложное переплетение роговых отростков, напоминающее корневую систему, примерилась бегло зарисовать стадо, сгрудившееся у стылого зеркала реки. Рина настолько увлеклась, что не сразу заметила мужчину в егерской форме устаревшего образца, который вышел из лесу и направился к реке.

Он шёл словно слепой, спотыкаясь о камни, нелепо взмахивая руками. Шёл прямо на стадо, видимо, совершенно не понимая, чем ему это грозит. У Рины пересохло в горле, она выронила стило и блокнот. Ей хотелось крикнуть, предупредить безумца, чтобы уносил ноги, пока не поздно, но уже заблеяли пугливые самки, тонко заверещал молодняк. Вожак нервно переступил массивными ногами, шумно выдохнул, опустил губастую морду к влажной от росы прибрежной гальке. Яснее сигнала не придумаешь, но незнакомец ничего не замечал. Он поравнялся со стадом, которое в нарастающей панике начало отступать к воде.

Взревев орга́нами рогов, вожак бросился на человека. За мгновение до этого Рина успела зарядить карабин анестезирующей иглой и теперь мчалась со всех ног, огибая стадо, чтобы вклиниться между взбешённым самцом-полорогом и нелепым незнакомцем. Животное и мужчину разделяло не более пяти метров, когда Рина, припав на одно колено, выстрелила. Анестетик она выбрала наугад и не могла знать, через сколько минут он обездвижит вожака, поэтому тут же вскочила, схватила мужчину за руку и поволокла прочь. Рина очень надеялась, что снотворное подействует прежде, чем матёрый самец настигнет их. Только у самой опушки она разрешила себе оглянуться.

Вожак тёмной горой возвышался на светло-серой речной гальке, а остальное стадо скапливалось возле него, оглашая утренний воздух недоумённым рёвом. Опасность миновала, и Рина отпустила руку незнакомца и в гневе повернулась к нему.

– Кто вы такой?! – накинулась она на него. – Как вас сюда занесло?

Незнакомец улыбнулся. У него было бледное лицо с выступающими скулами, немного раскосые тёмные глаза, резко очерченный подбородок, прямой с едва заметной горбинкой нос.

– Меня зовут Томас, – сказал он. – Томас Нильсон. Простите, я, кажется, совершил глупость.

«Знакомое имя, – подумала Рина. – Где-то я его слышала…»

– Никто не смеет тревожить полорогов на водопое, – сказала она тоном ниже. – Даже сварги.

– Сварги? – переспросил Нильсон. – Это, кажется, местные хищники… Нечто среднее между кошачьими и псовыми…

– Да, – откликнулась Рина. – И вам сильно повезло, что вы с ними не повстречались… Кстати, вы мне так и не ответили: кто вы и как здесь оказались? Вы турист? Отстали от группы? Кто ваш егерь?

– Слишком много вопросов, уважаемая спасительница, – сказал Нильсон. – Кстати, вы так и не представились.

– Ирина Мохова, старший егерь-охотовед.

– Ого! – весело удивился Нильсон. – На вид вам не больше двадцати пяти, и уже старший егерь-охотовед. А младшие егеря у вас, наверное, совсем младенцы…

– Итак, я жду ответа на свои вопросы, – не приняла Рина его тона.

– Я не турист, Рина, – ответил Нильсон. – Я в некотором роде ваш коллега…

– Простите, но я знаю всех егерей заповедника, а вас вижу впервые.

– Это очень странная история, Рина… Я обязательно вам расскажу, но, если можно, не здесь. Очень есть хочется… Да и от кофе я бы не отказался.

Рина покраснела.

– Ох, простите, – пробормотала она. – Пойдёмте… У меня неподалеку вертолет… До «точки» километра три, мы мигом туда доберёмся.

– Вы имеете в виду пункт «Е-17»? – поинтересовался Нильсон. – «Тёплый ручей»?

– Точно, – откликнулась Рина. – Вы и в самом деле знаете…

– В ста тридцати километрах к северо-западу расположена «Синяя скала», – продолжил демонстрировать осведомлённость «коллега». – А в ста пятидесяти к югу-востоку – «Гулкий бор».

– Убедили, – сказала старший егерь-охотовед. – Но и разожгли моё любопытство. Теперь-то уж вам наверняка придётся мне всё рассказать.

Когда серо-голубой «Стерх», курлыкая движками, воспарил над жёсткой щетиной леса, Рина решила сделать лишний крюк, чтобы ещё раз взглянуть на стадо полорогов. При таком количестве молодняка им нельзя было надолго оставаться без своего покровителя и вождя. Сваргам ничего не стоило нарушить «водяное перемирие», если они почувствуют, что можно безнаказанно поживиться за чужой счет. «Стерх» появился над рекой, когда стадо уже покидало берег. Впереди гордо вышагивал побеждённый, но не сломленный вожак. У Рины отлегло от сердца, и она добавила оборотов.