Клиффорд Саймак - Игрушка судьбы [litres]

– Ну, что с коробкой? – спросила Сара. – Она у них?

Тук кивнул.

– И они согласны продать ее?

– Ничего подобного, – прохрипел он. – За нее нужно сражаться. Это единственный способ…

– Сражаться?! – воскликнул я. – Мечом?!

– Мне дали его именно для этого, капитан. Я сказал им, что пришел с миром, а они ответили: «Мир – это трусость…» Меня вынуждали вступить в бой немедленно, но я сказал, что должен удалиться для молитвы. Это их очень развеселило, однако уйти мне все-таки позволили…

Тук сполз с Пэйнта и сразу же повалился на землю.

– Я не умею драться! – пронзительно визжал он. – Я никогда этим не занимался! До сегодняшнего дня я не держал в руках оружия! Я не могу, я отказываюсь убивать! Они сказали, что все будет честно – один на один, но…

– Но ты не мог драться, – закончил я.

– Конечно не мог! – взвилась Сара. – Потому что не имел понятия о том, как это делается!

– Хватит распускать слюни! – прикрикнул я на Тука. – Поднимайся-ка лучше на ноги и вытряхивайся из своего мешка!

– Вы?! – изумленно воскликнула Сара.

– А кто же еще, черт возьми? – яростно крикнул я. – Напортачено уже достаточно, так что самое время выпускать меня! Ведь вам нужна коробка, не так ли?

– Но ведь вы тоже не умеете обращаться с мечом!

– Конечно не умею! Хотя вы и держите меня за варвара…

Тук все еще лежал. Я нагнулся, рывком поставил его на ноги и заорал:

– Снимай сутану! Мы не должны заставлять их ждать! – Подавая пример, я стащил с себя куртку и стал расшнуровывать ботинки. – Сандалии тоже! Я должен выглядеть как ты!

– Они заметят подмену, – сказала Сара. – Вы ничуть не похожи на Тука.

– Я нахлобучу капюшон, и никто ничего не поймет! Да они, наверное, и не помнят уже, как он выглядит. А если и помнят, вряд ли станут возмущаться. Забава-то не отменилась! Жертва-то перед ними!

Сняв брюки, я увидел, что Тук валяется опять.

– Стащите с него сутану! – приказал я Саре. – Молитва затянулась. Кентаврам это может не понравиться. Они еще, чего доброго, явятся сюда.

– Давайте плюнем на все, – неожиданно предложила она. – Признаем свое поражение и отправимся по тропе назад.

– Они последуют за нами, – сказал я. – И убежать не удастся… Снимайте-ка лучше сутану…

Едва Сара приблизилась к нему, Тук ожил. Быстро развязав пояс, он вытряхнулся из своего облачения и бросил его мне.

Надев сутану и подпоясавшись, я накрыл голову капюшоном.

– Вы же никогда не имели дело с мечом! – продолжала увещевать меня Сара. – А они против вас выставят лучшего бойца!

– У меня есть одно преимущество, – сказал я. – Этот их герой будет уверен, что сражается с неумехой. Он не станет особенно осторожничать. Он, возможно, решит повыпендриваться, устроить что-то вроде шоу. И если мне удастся подобраться к нему…

– Но Майк…

– Сандалии! – крикнул я Туку и, немедленно получив их, обулся.

Он стоял в одних грязных трусах и был самым костлявым человеком из когда-либо мною виденных. Впалый живот, казалось, приклеился к позвоночнику, а ребра можно было пересчитать с большого расстояния. Что касается рук и ног, то это были самые настоящие прутики.

Нагнувшись, я поднял перевязь с мечом и надел на себя. Затем, вынув меч из ножен, внимательно его осмотрел. Он был тяжелым, слегка тронутым ржавчиной и не слишком острым. Вложив его обратно, я надел на руку щит.

– Удачи, Майк! – сказала Сара.

– Спасибо, – ответил я, хотя не чувствовал ни малейшей благодарности, одну лишь ярость.

Этот кретин подкинул мне паршивую работенку, справиться с которой было почти невозможно.

Я вспрыгнул на Пэйнта и, когда тот развернулся в нужную сторону, увидел подбежавшего Тука. Стоя по-прежнему в трусах, он протягивал мне свою куклу. Ударом ноги я вышиб у него эту деревяшку, и Пэйнт рванулся вперед.

Кентавры были на прежнем месте. Вопреки опасениям я не встретил их несущимися по тропе. Мое появление вызвало издевательски приветственный гул.

Спустившись вниз, Пэйнт бодро поскакал к стаду. Один из кентавров рысью выбежал навстречу и остановился прямо перед нами. В руке его был щит, такой же, как мой, а на перевязи, перекинутой через плечо, болтался меч.

– Вернулся? – удивленно сказал он. – Мы думали, что ты этого не сделаешь!

– Мое сердце по-прежнему исполнено миролюбия, – ответил я. – Это единственно достойное его наполнение.

– Мир – трусость, – презрительно возразил кентавр.

– Значит, вы настаиваете на поединке?

– Это единственно достойное занятие.

Он явно издевался надо мной.

– Кстати, о достоинстве, – сказал я. – Где гарантия того, что, убив тебя, я получу шар?

– Не забегаешь ли ты вперед?

– Но ведь кто-то из нас должен будет умереть?

– Это так, – согласился кентавр. – Только не кто-то, а ты.

– И все же, – настаивал я, – на случай, если ты ошибаешься, – как насчет шара?

– При неблагоприятном исходе поединка, если ты случайно останешься в живых, он твой.

– И мне будет позволено уйти?

– Ты оскорбляешь меня, – сказал он с нескрываемой злобой. – Ты наносишь оскорбление всей моей расе.

– Я не здешний и потому не знаю ваших нравов.

– Мы благородны, – выдавил он, скрипнув зубами.

– В таком случае перейдем к делу.

– Правила следующие… Сейчас мы должны разойтись и повернуться лицом друг к другу. Видишь вон тот кусок материи?

Из толпы кентавров торчала палка с привязанной к ней грязной тряпкой. Я кивнул.

– Когда этот флажок упадет – схватка начинается.

Я снова кивнул, отъехал чуть-чуть назад и, развернувшись, остановился. Мы смотрели друг на друга. Палка с тряпкой была все еще поднята. Кентавр обнажил свой меч. То же сделал и я.

– Ну, дружище Пэйнт, держись!

– Досточтимый сэр! – горячо воскликнул он. – Я сделаю все от меня зависящее!

Тряпка опустилась, и мы бросились друг другу навстречу. Копыта кентавра выбивали огромные комья земли, его меч и щит были вскинуты высоко над головой, и он издавал воинственные вопли, слегка напоминавшие тирольское пение, но далеко не такие забавные.

Мы столкнулись уже через две секунды – и всю эту вечность мой мозг лихорадочно перебирал спасительные трюки, ни один из которых не был спасительным. В конце концов я понял, что нужно просто устоять против первого удара, и ухитриться нанести ответный. И тут же меня наполнила холодная сосредоточенность. Я думал теперь только об одном: побыстрее прикончить кентавра, пока он не прикончил меня.

Я видел, как неотвратимо опускается его меч, и знал, что мой меч уже занесен над его головой. Глаза кентавра, маленькие и блестящие, были слегка прикрыты, а на лице его застыла маска превосходства. Он не сомневался в победе. Он знал наверняка, что у меня нет ни малейшего шанса. Он не мог не заметить, что перед ним – профан.