Маккензи Каденхэд - Сновидцы [litres]

– Что ты тут забыла? – цедит она.

– Не поняла?.. – реагирует Тесса.

– Она слышала, – блондиночка пышет праведным гневом. – Здесь собрались люди, которые оплакивают то, что случилось с Джейми, а не те, кто стал этому причиной.

Первый порыв – надавать по щекам и стереть ямочки с лица этой соплячки. А второй? Подкинуть ей «Дексид». Вздрагиваю от того, насколько быстро мной овладела жажда мести, и весь мой пыл улетучивается.

– Все нормально. Я пойду, – говорю я.

– Ну уж нет! – выпаливает Тесса и делает шаг вперед. Я обливаюсь потом. Стать причиной драки, когда рядом скорбят по Джейми, – ужасная ситуация. Стою, не зная, как разрулить ситуацию, просто жду, когда закончится очередной скандал. Но тут я замечаю шапку рыжих волос и пару разбитых очков.

– Дамы, – влезает Грейди. – Мы все тут немного расстроены, но не стоит друг на друга срываться. Давайте не сегодня. Хорошо?

Тесса, не отрывая взгляда от блондиночки, отступает. А та не двигается с места, и Грейди, сунув руки глубоко в карманы, вздыхает.

– Линдси, – спокойно произносит он. – Угомонись и дай Саре свечу, иначе, когда придет время чемпионата штата, поменяю вам, девушки, психостимулятор на успокоительное.

Линдси открывает рот, но оставляет это без комментариев. Бросает на меня ледяной взгляд и, уходя, швыряет в ноги незажженную свечу.

– Спасибо, Грейди.

Поднимаю свечу.

– Я бы сказал «обращайся», но не уверен, что услежу за всеми людьми, которых ты в последнее время достала, – отвечает он, и я умудряюсь улыбнуться по-настоящему.

– Та-ак, вот какая у нас, оказывается, есть клевая парочка… И как долго это продолжается? – Тесса переводит взгляд то на меня, то на Грейди.

Он пожимает плечами, и она смеется. И хотя то, что он сказал, – печальная правда, меня слегка отпускает, когда Тесса берет меня под руку, кивком приглашая Грейди пойти с нами.

Мы лавируем в толпе, и я спрашиваю о том, нет ли новостей из больницы.

Мама, скорее всего, была права насчет реакции родителей Джейми на мое появление, но нет такой силы, что удержала бы Зверя от постели лучшего друга.

– Вроде все прошло нормально, – делится Грейди. – Но пока Джейми оперировали, миссис Вашингтон все время рыдала.

Я прикусываю щеку, чтобы не зареветь самой.

– А есть еще варианты, что случилось-то? – спрашивает Тесса. – Не верится, что он недопрыгнул.

– Не-а, – говорит Грейди. – Но брат сказал, что один коп расспрашивал про наркоту. Чем довел мистера Вашингтона до белого каления.

– Наркотики? – ужасается Тесса. – Да ладно! Чушь какая. Это Джейми-то?

Она смеется, но выходит невесело, а я едва сдерживаю дрожь.

– Стандартные вопросы в такой ситуации, – хладнокровно отвечает Грейди и бросает на меня взгляд поверх очков. – К тому же никогда не знаешь, чего ожидать. Люди умеют удивлять.

Пока Тесса с жаром читает лекцию о порядочности Джейми и об извращенных взглядах Грейди, замечаю, что он за мной следит. Вдруг что-то знает? Но откуда? И что именно? О чем он мог догадаться? Может, считает, что я виновата в том, что случилось с Джейми? И так ли это на самом деле?

Мы притормаживаем на свободном пятачке, откуда видна импровизированная сцена у дальнего конца гостевых трибун. Хор как раз заканчивает унылую версию баллады «Останься со мной», и мы все поджигаем свечи от свечи дружелюбной девчонки в цветастом платье поверх джинсов, эдакий хиппи-шик.

Триша Голдмарк берет микрофон и объявляет, что у южных трибун продают выпечку, чтобы собрать Джейми деньги на оплату счетов из больницы. Потом она информирует владельца голубой «Хонды Одиссей», что тот забыл выключить фары, а в конце представляет преподобного Хиллера, местного священника из Унитарной церкви, куда семья Джейми ходит на службы.

Моя мама считает себя последовательницей всех религий, поэтому мы побывали везде, где только можно: от службы по случаю Шаббата в храме Бет-Эль до молитвенных собраний квакеров. Так, кстати, нигде и не остались. Но когда его преподобие просит всех сплотиться и подойти поближе к сцене, я отчаянно хочу, чтобы его слова хоть капельку рассеяли весь этот туман вокруг.

Люди осторожно продвигаются вперед, заполняя пробелы, разделяя нас с Тессой. Между нами человека три, и я вижу: она еще с Грейди. Подруга цепляется за каждое слово преподобного Хиллера, в полный голос повторяя «Отче наш». Мои губы тоже зашевелились, вспоминаю, что осталось после пары занятий в воскресной школе. И начинаю верить в происходящее. Вдруг все эти голоса, которые объединились во имя любви и молитвы за Джейми, в самом деле помогут? Я очень хочу верить, что есть что-то еще, а не только тот хаос, что устроили мы с Уэсом.

Знаю, пути назад нет, но можно в будущем больше не совершать те ужасные поступки, на которые я способна. Ведь если есть заряженный пистолет, то совсем не обязательно нужно жать на курок. Я честно пыталась, пыталась остановиться, держаться от Уэса подальше. И к чему это привело? Джейми в больнице, Уэс где-то бродит, а я ума не приложу, что делать дальше…

Слушаю, как толпа нараспев произносит «аминь», и решаю помолиться. Это я еще не пробовала. Когда преподобный Хиллер просит толпу склонить головы и тихо поразмышлять, я, как и все вокруг, подчиняюсь.

Молчание сотен людей необычайно трогает душу. Впервые за многие дни я ощущаю умиротворение. Это настолько потрясающе, что меня накрывает: я совсем не привыкла к спокойствию. Не хочу упустить это ощущение, но не хватает воздуха, поэтому на секундочку поднимаю голову. И вижу его… Единственного, кто не опустил головы. Единственного, кто смотрит на меня в упор.

Прислонившись к трибунам, около которых продают выпечку, стоит Уэс. И размахивает в воздухе печенюшкой. Пробираясь сквозь толпу, дохожу до него, когда преподобный Хиллер поднимает голову и скромный хор младших классов начинает петь.

– Печеньку? – интересуется Уэс.

Я выбиваю одну из его руки.

– Эй, – говорит девушка за столиком. – За нее нужно заплатить.

Уэс мне улыбается.

– Криста помогает собрать деньги, чтобы Джимми подлатали спину. Как можно не поучаствовать?

Влюбленная девятиклашка вспыхивает румянцем.

– Его зовут Джейми, Уэс. – Она умудряется шептать и хихикать одновременно.

Уэс стукает себя ладонью по лбу, Криста взвизгивает. Хочется пнуть обоих, но вместо этого я лезу за кошельком.

– Возьми печеньки, – предлагает Уэс, подмигивая Кристе. – Язык проглотишь.

– Шоколадные, – прошу я.

– Четыре доллара, – говорит Криста и протягивает пакет на молнии, в котором примерно дюжина шоколадных вкусняшек.

Бросаю ей пять и хватаю Уэса за руку. К досаде Кристы, я оттаскиваю его от лотка к концу трибун, подальше от людских ушей и глаз. Но добежать обратно, если что, смогу.