Маккензи Каденхэд - Сновидцы [litres]

С этими словами он уходит.

Смотрю ему вслед, глухо бухает сердце. Не я создала это чудовище, но я помогла ему окрепнуть. И Уэс прав: мы способны на то, что недоступно другим, и как никто понимаем друг друга.

И только я могу его остановить…

Ныряю в толпу. Петляя между людьми, нахожу Грейди и Тессу, хватаю их за руки. Они протестуют, но я тащу их прочь, подальше от света, туда, где начинается очень длинная ночь…

Смотрю на двух людей, которым только что покаялась, раскрыв всю правду без купюр. Тесса и Грейди сидят на его кровати по-турецки, открыв рты. Переварить такое непросто, понимаю. Я жила со способностью попадать в сны других людей и проникать в их тела, и то самой трудно в такое поверить. Но держать это в тайне от Тессы больше не вариант. Она мне нужна. А Грейди? Только на него вся надежда. О чем-то он уже догадался, так почему бы не воспользоваться таким мощным интеллектом и не разобраться с остальным?

Поджав губы, Грейди пробегает рукой по волосам цвета тыквы и признается:

– Я знал.

У Тессы глаза лезут на лоб.

– Знал? Что конкретно? Что Сара считает, что она тусит в наших головах, пока мы спим, или что она встречается с Фредди Крюгером?

Грейди заливается краской.

– Нет, конечно, деталей не знал, но понимал: что-то происходит. А теперь все ясно.

– Да уж, ясно как белый день! – фыркает Тесса.

Хотя я понимаю, что с моей стороны это нечестно, но чувствую себя подавленно, ведь Тесса считает, что я рехнулась. Однако на обиды времени нет. Напоминаю себе, что сейчас как никогда нужно, чтобы поверил Грейди. Мне нужен его совет.

– И как мне остановить Уэса? – нетерпеливо спрашиваю я.

– Хороший вопрос, – отвечает он. – Откуда мне знать? Но догадываюсь, что ответ лежит в области вашего расстройства. Так что давай подробно разберем его. Похоже, то, с чем вы столкнулись, отчасти химия, отчасти миф. С химией все как раз более-менее ясно. Дексиднипам состоит из двух компонентов: снотворное с контролируемым высвобождением и противосудорожное. Правильно?

– Да, от него я сплю и не двигаюсь.

– Я так и сказал, – иронизирует Грейди. – Суть в том, что на этих функциях, относящихся к гомеостазу, во время сна сосредоточена наша нервная система. Основная задача которой – их поддерживать. И тот факт, что твое тело их не выполняет, означает, что те вещи, что тело выполняет во сне, усиливаются. Так слепой чувствует запах намного сильнее обычного человека. Получается, тело не тратит энергию, чтобы тебя обездвиживать, и перенаправляет ее на другие вещи, которые ты делаешь во сне. Поэтому твои сновидения обостряются. Возможно такое?

– Да. Похоже на то.

– Подозреваю, что, когда ты принимаешь достаточно снотворного, чтобы действительно заснуть, и достаточно паралитиков, чтобы не двигаться, твое тело в качестве компенсации пропорционально усиливает анаболические функции. Ведь твои показатели электроэнцефалограммы зашкаливали?

– В клинике именно так и сказали, – отвечаю я. – У меня очень активная лобная доля.

– Естественно! – Грейди хлопает в ладоши, а его голос срывается на писк. – Как раз та часть мозга, которая контролирует осознанные сновидения!

Тесса поднимает руку и приостанавливает ликование.

– Стоп. Сдай чуть назад. О чем вы говорите? Что еще делает Сара, пока спит? Ведь пока мы спим, мы ничего не делаем. Поэтому и называем это – спать .

– Еще и наезжает, – качает головой Грейди.

– Тесса, понимаю, все кажется бредом… – начинаю я.

– Скажем так: невероятным бредом, – уточняет она.

– Невероятным, – терпеливо соглашаюсь я. – Но я никогда тебе не врала и начинать не собираюсь. Если не можешь поверить, не могла бы ты просто принять все как данность? Ради нашей дружбы. Ради меня!

На лице Тессы одновременно беспокойство, смятение и настороженность. Но она не возражает. Я снова переключаюсь на Грейди:

– Так чем моя лобная доля лучше, чем у простых смертных?

– Ну, – говорит Грейди, – кое-что науке известно. Например, когда ты спишь, клетки мозга как бы съеживаются и отходы жизнедеятельности легко проходят через мозг и выводятся из организма. Есть потрясающее исследование, которое связывает этот процесс утилизации отходов со снижением белка, причастного к болезни Альцгеймера. Отличная статья.

– Обалдеть, – пищит Тесса. – То есть, когда Саре стукнет сотня, она меня не забудет. – Она смотрит на Грейди в упор. – Если хотите, чтобы я следила за мыслью, не отклоняйся от темы. Давай, объясняй, гений ты наш! Какое это имеет отношение к тому, что Сара занялась колдовством и превратила Джиджи в куклу вуду?

Грейди поправляет очки, подвинув их выше на переносице.

– Что тут скажешь, дельта-волны, как и фраза быстрого сна, все еще большая загадка. Есть целый ряд функций, которые мы не понимаем даже частично, а наука о сне – вообще довольно молодая область исследований. Мы можем сканировать мозг и видеть, как эти области – пассивные во время бодрствования – загораются во время сна. Но это совсем не означает, что мы разбираемся, чем они занимаются в это время на самом деле.

Он делает паузу, для пущего эффекта делает глубокий вдох.

– Вот здесь приходит черед мифологии.

– Мифологии? – переспрашиваю я.

– Мифологии, – повторяет Грейди. – Практически в каждой культуре есть любимая история или теория, которая объясняет, почему наши тела отключаются на ночь и что значат сновидения, которые в это время нас посещают. У греков был Морфей, который через сны передавал пророчества богов. У народа одживбе привешивали амулет, ловца снов, чтобы кошмары не нарушали сон, время для восстановления. А в более поздних философских учениях Юнг предположил, что существует коллективное бессознательное, общее для всех людей. Именно во сне, по его мнению, можно получить к нему доступ.

– На вокзале, – говорю я. – Там мы с Уэсом встречаем людей, которые принимают «Дексид».

– И да, – бесстрастно отвечает Грейди, – и нет. Юнг рассуждал о врожденном бессознательном способе упорядочивания и познания мира, которым каждая личность обрабатывает свой собственный личностный опыт.

– Говори на родном языке! – взрывается Тесса.

– Во сне, – вздыхает Грейди, – мы все пытаемся разобраться с личными проблемами, которые не можем решить во время бодрствования. Достаточно разжевал? – Тесса выдает кривую улыбку. – Но ты заставила меня задуматься, – добавляет он тоном, предвещающим недоброе. – Что, если это коллективное пространство на самом деле материально? Ты говоришь, что засыпаешь, а потом пробуждаешься в бессознательном уже на железнодорожном вокзале?

– Да, на Центральном вокзале Нью-Йорка, – уточняю я.