Андрей Егоров - Балансовая служба

– А слова твои у меня из головы не шли, – сказал Алексей. – Я ведь браткам этим домик не свой сдаю. Приятельский. Приятель меня попросил, пока он в отъезде, последить тут за всем. Ну я и, ить, слежу. Как могу…

– Какое мне до этого дело?! – Митрохин навалился на лопату и вывернул большой кусок земли, правда, при этом едва не сломал черенок.

– Злисся на меня все? Напрасно… Слушай, мил человек. Мое ведь дело маленькое. Мне важно свои деньги получить. А платят они, как я те уже поведал, изрядно. Так что мне и дела никакого нет, за что они тебя поймали. За что держат. Понял?

– Как соучастник пойдешь, – пообещал Митрохин.

– Я-то? – поразился Алексей. – Это с какой такой радости. Я всего лишь домик сдал иродам.

Знать не знаю, что они тут делают. Может, детишек малых живьем солют, а может, бомбу готовят – мавзолей Ленина подорвать. Мне до того дела никакого нету.

– Беспринципный ты человек, – сказал Митрохин, продолжая копать упрямо, не удостаивая предателя даже взглядом.

– Не правда твоя. Я – самый принципный и есть. Только принцип у меня один – главный. Думай поболе о себе да поменьше об окружающих.

И будет тебе спокойно и хорошо.

– Слушай, ты, – Митрохин убрал лопату и уставился на Алексея с ненавистью, – чего тебе от меня надо?! Отвали! Понял?!

– Говорю же, слова твои мне в душу запали, – предатель огляделся кругом и спрыгнул с забора во внутренний дворик. – А где эти-то?!

– Откуда я знаю, – буркнул пленник.

– Странные они какие-то, между прочим, – сказал Алексей, – они мне спервоначала уже странными показались. А как вчера я на них глянул, так еще больше убедился, что они с придурью. Есть такое, да? На наркоте, что ли, сидят? Кто они такие, ты говорил вчера? А то я запамятовал.

– Ты же все равно не поверишь, – банкир глянул на предателя угрюмо.

– А ты попробуй все ж таки.

Митрохин вздохнул, проговорил нехотя:

– Джинны они.

– Так уж и джинны? – скривился Алексей.

– Так уж и джинны.

– А то, что ты тут у них огородик копаешь, это они желание твое исполняют, что ли, да? – Алексей хлопнул по ляжкам. – Вот умора! Ты чего, похищенный, умом тронулся или комедию ломаешь?

Митрохин ничего не ответил. Только скрипнул зубами от злости, оглянулся на дом, откуда за ним предположительно наблюдали балансировщики, и перехватил лопату поудобнее.

– Слышь, похищенный, – не отставал Алексей, – а с чего ты взял, что они джинны? Может, потому, что они джин просроченный хлестают? – Он опять захохотал. – Не, ну умора чистой воды. Оборжаться.

– Ты сюда поизгаляться пришел? – спросил Митрохин. – Или помочь мне хочешь?

Алексей сразу замолчал, оглянулся – никто не слышит, и прошептал:

– Я чего подумал, ты ж небось богатый дядя.

Так? Дык, может, мы с тобой сговоримся. Али как?

– Конечно, сговоримся, – ответил Митрохин, – не был бы ты таким дураком, мы бы с тобой еще вчера в лесу сговорились. Денег у меня много.

Внакладе не останешься.

– Только это дорого тебе обойдется. Сам понимаешь. Я ж на какой риск иду, – Алексей приподнял шапку и почесал лысину. Оглянулся еще раз и перешел на шепот:

– Сколько?

– Сколько ты хочешь?

– Ну-у-у… Сто тысяч.

– Договорились.

– Что, вот так сразу?

– Да, вот так сразу, – с раздражением проговорил Митрохин. – Деньги получишь, как только я окажусь в Москве.

– Ага, как же, – осклабился Алексей, – получишь от тебя деньги, когда ты в Москве будешь…

Как же, как же… Знамо дело. Давай по-другому.

– Как?

– Позвонишь своим людям, я тебе дам телефон, скажешь, чтобы собрали наличные и мне передали…

– И что потом? – выдавил Иван Васильевич.

– Потом я ментам позвоню, и они тебя вызволят. Ну как, по рукам? Этим-то ты небось гораздо больше должен. А так – уйдешь дешево. Только ты меня потом не ищи. Уеду я. На юг уеду. А может, на север, – спохватился он. – Все, кончай разговоры… Идут.

Митрохин обернулся. Балансировщики появились из-за дома. Они явно чем-то были озабочены.

Тринадцатый пребывал в задумчивости, бросил мельком взгляд на пленника и обратился к Алексею:

– Зачем пришел?

– Так я это, думал надо чего, может…

Двести тридцать седьмой приблизился, вперил в человека тяжелый взгляд. Тому под этим взглядом сделалось неуютно, он натянул поплотнее шапку.

– Еще думал, может, вы мне еще одну бутылочку водчанского отсыпете. Я же с этим помог. А?

Тринадцатый приблизился, склонил голову, разглядывая Алексея.

– О чем вы договорились? – поинтересовался тихим, вкрадчивым голосом.

– Че?! Да вы че, подозреваете меня в чем-то?

Меня, который его сам вчера поймал. Ну вы даете!

Вы че, в самом деле?!

Митрохин для себя отметил, что притворяется он замечательно. Привык, должно быть, врать и изворачиваться за жизнь. Настропалился, так сказать. Но балансировщиков он не убедил. Тринадцатый подошел, ткнул Алексея кулаком в солнечное сплетение, и тот отключился. Мгновенно. Только что стоял, таращил голубые глаза, изображая наивное непонимание, и тут же мешком осел на землю.

Двести тридцать седьмой подхватил безвольное тело и потащил к дому.

– Копать! – скомандовал Тринадцатый.

Этот случай произвел на Митрохина самое гнетущее впечатление.

«Они что, и мысли читать могут?! – думал он, всаживая лопату в твердую землю. – Но это же вообще форменный фотофиниш. Я же теперь даже помыслить о побеге не смогу. Они немедленно мои планы вычислят. Может, совпадение? Ну, конечно, – стал убеждать он себя, – простое совпадение. Или подслушали. Кто его знает, какой у них прибор припасен для такого случая. Шпионская аппаратура сейчас совершенна. Спрятали здесь где-то „жучок“, и прослушали весь наш разговор, сидя в доме. Однако что они с ним собираются делать?»

Митрохин с тревогой глянул в сторону дома.

Ему представилось, как сейчас закричит предатель, как под пытками расскажет, что банкир предлагал ему сто тысяч долларов за то, чтобы он организовал его побег. Но все было тихо.

Когда вечером Иван Васильевич спустился в подвал, то застал там Алексея. Тот сидел в углу, на стуле, притихший и подавленный.

– Ты как? – бросил Митрохин, хотя предатель не вызывал у него и тени сочувствия, потому что поплатился за свою жадность.

– Ты был прав, – дрожащим голосом откликнулся Алексей, – они не люди.

– Да? И как ты это понял?

– Я, когда он меня в подвал тащил, в себя пришел и говорю ему: «Отпусти», а он молчит. А когда сюды уже меня затолкал, я в глаза ему глянул. А там ничего – одна пустота, бездна черная.

– Преувеличиваешь, – пробормотал Митрохин, хотя у него в момент первой встречи были те же ощущения.

– А потом он вот так вот рукой сделал, и у меня в груди заболело. И не проходило с тех пор, – сказал Алексей.