Сергей Казменко - Сборник рассказов и повестей

Лжец неуклюже приподнялся на нижних — или задних? — псевдоподиях, но, задев вместилищем разума — «го-ло-вой», вспомнилось адмиралу — за верхний свод каюты, снова опустился на пол. Когда-то адмирал прекрасно разбирался в ксенобиологии — Старейшие регулярно присылали ему самых способных студентов, чья протоплазма позволяла освежить память. Но теперь об этом не приходилось и мечтать, и он с трудом вспоминал самые элементарные сведения о биологии Лжецов. И когда Лжец раскрыл отверстие в «го-ло-ве» — самое, пожалуй, отвратительное, что есть во внешнем облике существ подобного рода — и оттуда вдруг раздался неизвестно к кому обращенный вопрос, то для адмирала это явилось полной неожиданностью.

— Господи, неужели мне еще придется ползти через эту кишку обратно? — спросил Лжец.

Фраза оказалась, в общем, почти понятной, хотя ее смысловая нагрузка и ускользнула от адмирала. Впрочем, особого значения это не имело. Главное — капсула-транслятор позволяла понимать слова, и значит со Лжецом можно вести переговоры. И потому адмирал, не дожидаясь, пока у того закроется звуковое отверстие, сказал:

— У меня есть к тебе дело, Презренный.

Лжец поднял «го-ло-ву» и часто заморгал перепонками, закрывавшими его «гля-дел-ки». Почему бы не назвать их просто «глаза»? — раздраженно подумал адмирал. Трудно понять чужаков, а Лжецов, наверное, понять вообще невозможно.

— Стало быть, этот студень и есть адмирал, — сказал чуть слышно Лжец и вытер правой верхней — или передней? — опять поймал себя на посторонней мысли адмирал — псевдоподией выступившую на «го-ло-ве» влагу. И почти сразу вспомнил, что это вовсе не псевдоподия, что Лжецы, как и проклятые грэмпы относятся к существам, обладающим стабильным телом, мало приспособленным к трансформации. А передние — или верхние — псевдоподии у Лжецов носят название «ру-ки».

— Я вас слушаю, адмирал, — сказал Лжец, и отверстие в его «го-ло-ве» казалось смертельной раной, из которой вот-вот начнет изливаться протоплазма. Но нет, вспомнил вдруг адмирал, обрадованный постепенным восстановлением памяти, это не рана, это отверстие служит для поглощение пищи и газового обмена. А с другой стороны у Лжеца есть еще одно отверстие для удаления продуктов обмена. Вернее, два отверстия. Чувство брезгливости постепенно отступало. Взамен пришла презрительная жалость к существу, организованному столь несовершенно.

Отверстие в «го-ло-ве» у Лжеца закрылось, и адмирал ждал, когда тот снова откроет его, чтобы выслушать предложение. Что толку говорить, если Лжец закрыл свою звуковую мембрану?

— Так и будем молчать? — не выдержало, наконец, это существо. — Так имейте в виду, адмирал: я заявляю протест. Я прибыл в один из миров Пэтлара для заключения торгового соглашения между вами и цивилизацией Кантер. Я уже занят, и никто не имел права отвлекать меня от выполнения взятых на себя обязательств.

— Мои посланцы не обнаружили ни одного Лжеца, кроме тебя, Презренный, — ответил адмирал, и только тут заметил, что говорит впустую — отверстие в «го-ло-ве» уже закрылось. Но Лжец, как ни странно, услышал — возможно, у него где-то была другая звуковая мембрана. Или — кто их разберет — Лжецы слышат всей поверхностью тела? Так или иначе, он услышал и сразу ответил:

— Это не оправдание. Есть Галактическая Конвенция, согласно который нанятый Лжец не может быть перенанят вплоть до окончания своей миссии.

— Данный случай попадает под список Исключений, предусмотренных Конвенцией. Речь идет о ведении мирных переговоров.

— Что? — Лжец поднял «ру-ку» и поскреб «го-ло-ву». — Но у меня же не та квалификация. У меня нет необходимой подготовки.

— Дело спешное, а военные действия опустошили все окрестные миры, так что нам наверняка не найти другого Лжеца, кроме тебя, Презренный. Переговоры придется вести тебе — мои подчиненные и так уже потратили три шестнадцатых сезона на твои поиски.

— Вот уж что называется влип, — медленно произнес Лжец.

— Не трать понапрасну времени, Презренный. Переместимся в рубку и займемся изучением положения. Ты должен добиться выгодных для Пэтлара условий мира.

— Переместимся? Хороши шуточки! Ну надо же так влипнуть! Зачем же, спрашивается, я полз через весь этот гадючник, если надо еще куда-то перемещаться?

— Так требует Устав, Презренный, — ответил адмирал, так и не поняв, впрочем, значения слова «гадючник». Все-таки капсула-транслятор немного подпортилась.

— Ну уж нет. Я должен передохнуть. Я не червяк, чтобы без конца ползать по этой кишке, и так весь в слизи перемазался.

— Передохнуть? — удивился адмирал, чувствуя, что перестает понимать Лжеца. — Тебе совсем нет нужды дохнуть. Ты нужен нам живым. И ты не имеешь права медлить, раз речь идет о войне и мире. Так требует Конвенция. Не забывай, Презренный, великие цивилизации Галактики терпят вас, Лжецов, лишь до тех пор, пока вы не нарушаете ее положений. Перемещайся в рубку, — и адмирал двинулся к выходу, выдавливая Лжеца своим телом из каюты.

Тот что-то проверещал, но адмирал не стал вслушиваться. Времени оставалось в обрез. Надо было как можно быстрее проинструктировать Лжеца и послать его вперед на быстроходном катере. Ведь всего в нескольких часах полета впереди ждали их, как показывала разведка, значительные силы грэмпов. Лжец прибыл вовремя — еще немного, и началось бы решительное сражение двух флотов. Даже если бы удалось победить в сражении, гибель Пэтлара была предрешена — сил на оборону от многочисленных соседей, всегда готовых добить слабого, не осталось бы. В Галактике слишком много цивилизаций и слишком мало места. Сами пэтларцы никогда не остановились бы перед возможностью одержать легкую победу. Жизненное пространство — главное, во имя чего следует бороться. А потому предотвратить предстоящее сражение жизненно необходимо.

Конечно, знай адмирал наверняка, что грэмпов можно победить без больших потерь, услуги Лжеца не потребовались бы. Но кто возьмется предугадать? Риск слишком велик, и значит мирные переговоры — единственный выход. Переговоры же мог провести один лишь Лжец. Всякий баланс держится на компромиссе, а компромисс возможен лишь при условии, когда стороны способны что-то утаить друг от друга. Миллионы сезонов, пока в Галактике не появились Лжецы, компромисс был понятием абстрактным, и шла непрерывная война на выживание. В борьбе за жизненное пространство поднимались и гибли цивилизации, изобретались и исчезали в забвении все более изощренные средства уничтожения, опустошались целые звездные скопления, а планеты миллионами обращались в постепенно остывающие облака пыли и газа. И все потому, что достижение идеального равновесия между цивилизациями, стремящимися расширить сферу своего влияния, оказывалось невозможным. Стоило равновесию хоть ненамного сместиться в одну сторону, и тут же вспыхивала война, поскольку получивший преимущество не желал упустить своего шанса.