Уолтер Уильямс - Мир папочки

— Вижу, ты тут устроился немножко на манер Темного Властелина, — съязвила она.

— Помогает коротать время, — сказал Джейми.

— А все эти ямы, и колья, и натянутые на лестницах проволоки?

— Смертельные ловушки.

— Я сюда добиралась целую вечность, Дигит. Меня все время разрывали и разрывали.

— Так и задумано, — улыбнулся Джейми.

— Вертунчики в качестве оружия, — кивнула она. — Отлично придумано. Пробурили дыру сквозь меня.

— Если я вынужден прозябать здесь, — сказал Джейми, — то мне нужно контролировать окружающую среду. Некоторые университетские студенты-программисты помогли мне в создании кое-каких эффектов.

По тронному залу разнеслись вопли. Из ям позади него взметнулось пламя. Его языки осветили фигуру Марка Туллия Цицерона, который был распят головой вниз над морем огня.

— О tempora, о mores, [5] О времена, о нравы! (лат.) — простонал Цицерон.

Бекка кивнула.

— Мило, — сказала она. — Не в моем вкусе, но мило.

— Поскольку я не могу уйти отсюда, — сказал Джейми, — я хочу оставить за собой право решать, кого сюда допускать. Так что либо ты подождешь, пока я выберу время поговорить с тобой, либо рискуешь угодить в смертельную ловушку.

— Ну, похоже, ты отлично устроился.

Джейми пожал плечами. Пламя взметнулось.

— Мне это начинает надоедать. Возможно, я все это сотру и создам новое место обитания. Я даже не берусь сказать тебе, сколько сражений я выиграл, сколько королевств попрал. И в этой реальности, и в других. В конечном счете, все это одно и тоже. — Он посмотрел на нее. — А ты уже совсем взрослая.

— И ты тоже.

— Когда pater familias [6] Отец семьи (лат.). наконец решил дозволить это. — Он улыбнулся. — Мы все еще иногда обедаем вместе. В старом доме. Просто нормальная семья, как говорит папа. Разве что я приду в облике волка-оборотня, или великана, или еще в каком-нибудь.

— Да, они мне рассказывали.

— У программы есть свои преимущества: например, я могу выглядеть, как захочу. Но это же и недостаток, потому что стать кем-то по-настоящему я не могу. В любом облике это я, всего лишь я. Можно использовать для маскировки другую программу. Но внутри я остаюсь все той же программой. И пока я еще не настолько хороший программист, чтобы что-нибудь серьезно изменить. — Джейми спрыгнул с трона и нервно обошел сестру кругом. — Ну так что привело тебя в эти места? Старики говорили, что ты гостишь у тети Мэдди в глуши.

— Была сослана туда. Я обрюхатилась, и после аборта они отправили меня к Мэдди. Считалось, что она будет держать меня в узде, но черта с два! — Бекка смахнула со свитера невидимую пушинку. — А теперь я вернулась. — Она посмотрела на него. — Я многое опустила, но, думаю, тебе это не интересно.

— А это имеет какое-нибудь отношение к сексу? — спросил Джейми. — Секс меня в общем-то интересует, хотя мне он недоступен, и они вряд ли меня приспособят.

— Приспособят? Тебя?

— Это потребовало бы слишком большого программирования. Когда структуры моего мозга сканировались, я был неполовозрелым, а программа не предусматривала моего взросления с соответствующими потребностями. Тогда ведь никто не думал о том, чтобы провести меня через подростковый возраст. А теперь университетская администрация предупредила меня, что вряд ли кто-нибудь предложит им грант, чтобы компьютерная программа могла заниматься сексом. — Джейми пожал плечами. — Думаю, никакой надобности у меня в нем нет. Но любопытно.

Бекка как будто удивилась.

— Но ведь существуют всевозможные стимуляции и…

— Мне они не подходят, потому что мое сознание не запрограммировано на получение удовольствия таким способом. Я способен поманипулировать с программами, но что до наслаждения, с тем же успехом можно сбивать масло в виртуальной маслобойке. — Джейми снова пожал плечами. — Впрочем, неважно. Я ведь не чувствую себя ущемленным.

— Я расскажу тебе про секс, если хочешь, — сказала Бекка, — но я здесь не поэтому. — Она замялась. Облизнула губы. — Пожалуй, лучше сразу, — произнесла она. — Мама умирает. Рак поджелудочной железы.

Сознание Джейми затуманила грусть. Только электроны, подумал он, перемещающиеся из одной точки в другую. Не настоящая. Он был запрограммирован ощущать аналог печали, вот и все.

— Мне она кажется здоровой, — сказал он. — Когда я с ней вижусь.

Но это ровно ничего не значило: его мать сама выбирала, какой казаться ему, как и он сам выбирал маски волка-оборотня или великана.

И в обоих случаях внешний вид значения не имел — за волком-оборотнем стояла программа, не способная изменить свои параметры, а за здоровой внешностью — неоперабельный рак.

Бекка всматривалась в него прищуренными глазами.

— Папа хочет, чтобы она сканировалась и перешла сюда. Чтобы мы могли оставаться нормальной семьей и после ее смерти.

Джейми ужаснулся.

— Скажи ей: ни в коем случае! Скажи, что ей сюда нельзя!

— По-моему, она и не хочет. Но папа стоит на своем.

— Она будет здесь вечно! Это ужасно!

Бекка посмотрела по сторонам.

— Ну, твою игру в Темного Властелина она, конечно, подпортит, это факт. Я уверена, мамаша Саурона не торчала в Темной Башне, выедая ему печенки за такую непродуктивную трату времени.

Взметнулись языки пламени. Земля задрожала. Сталактиты стрелами посыпались вниз.

— Не в том дело, — сказал Джейми. — Я могу менять внешние формы, но реально ничего изменить не способен. Я ведь программа, а программы создаются искусственно. И я — искусственно созданное подобие. Я подделка с фальшивыми органами чувств, которая существует в иллюзорной среде. Я способен взаимодействовать только с другими подделками. Здесь ничто не реально. Я не знаю, как выглядит, как ощущается, каков на вкус реальный мир. Я знаю лишь, что подделки указывают мне, каков должен быть их вкус. И я не могу изменить ни единый из моих параметров, не посягнув на первоначальную программу, а это мне не дано без согласия программистов, но и при их согласии, после того как что-то меняется, я все равно остаюсь таким же искусственным, каким был прежде. А компьютер, в котором я нахожусь, старый, и дышит на ладан, и скоро вообще выйдет из употребления, и я буду не только искусственным, но еще и музейным экспонатом.

— Но есть же тут и другие искусственные интеллекты, — сказала Бекка. — Я все время о них слышу.

— Я с ними разговаривал. В большинстве они не очень интересны — словно разговариваешь с собакой или высокоинтеллектуальной микроволновкой. И сюда ушли несколько человек, но взрослых, и они хотят только одного: вырваться отсюда. Некоторые сошли с ума.

Бекка криво улыбнулась.

— А знаешь, как я тебе завидовала! Ты жил в таком чудесном мире! Никакого насилия, никакого дерьма на улицах.