Вадим Артамонов - На суше и на море, 1988 [антология]

Да, Тушинский и часть Ленинградского районов столицы по высоте — на волго-окском водоразделе. И выше межени реки Москвы у Строгина и Щукина на 32 метра.

Спуск судов из Химкинского водохранилища, подпираемого самой большой плотиной на канале, осуществляют два близко расположенных друг от друга шлюза — седьмой и восьмой. За нижними воротами восьмого — уже пойма Москвы-реки.

Химкинское водохранилище в отличие от верхних — тихих и безлюдных — наполнено гулом судов, которые швартуются здесь у красивого Северного речного вокзала, у грузового причала, где разгружаются баржи с песком. Снуют буксиры и лодки, на правом берегу — молодой парк, на левом, где вокзал, — парк Дружбы, уже старый и густой. Берега застроены, много высотных домов. Белеет на фоне леса в Покровском-Стрешневе красивое, современных форм здание. Словом, ощущается большой город, многолюдье. И тем не менее в водохранилище все еще ловится рыба, по берегам сидят упорные старые рыбаки, которым дальние поездки, пожалуй, трудны. Говорят, попадается…

Перед заградительными воротами седьмого шлюза направо, к реке Сходне, отходит глубокий деривационный канал длиной чуть больше километра. В конце его стоит небольшая распределительная башня, а за ней — крутой спуск в пойму речки Сходни. Внизу, невидная от канала, стоит ГЭС, оригинальнейшая по замыслу и работе: вода к ее турбинам сбрасывается из деривационного канала по двум крутонаклонным трубам длиной 180 метров и диаметром по 5,4 метра. Трубы эти… деревянные. Да, деревянные, собранные из клепок и стянутых, как бочка, железным бандажом из полос с гайками.

Деривационный канал невелик, берега его застроены. Летом в канале купаются жители Тушина, чуть ли не круглый год по незамерзшей воде плавают полуручные утки. Но эта ветвь большого канала является важным и очень своеобразным устройством. Руководит ГЭС на канале инженер Геннадий Иванович Захаров, внук и сын инженеров, которые посвятили жизнь гидро- и электротехнике.

— Деревянные трубы? Очень неплохо, — спокойно и с улыбкой говорит Геннадий Иванович, отвечая на вопрос.

— Надолго ли они, эти длинные бочки?

— Как вам сказать… Первая труба простояла сорок один год, другая — тридцать восемь. Потом стали подтекать. Ремонтировать? Вряд ли можно. Решили строить новые. И построили. Первую — в 1974–1976 годах, вторую — в 1978—1979-м. Как видите, и эти ничего, стоят. Только подрагивают, когда пускаем воду.

— И сейчас? — Я кладу ладонь на черную, просмоленную поверхность трубы, внушительно уходящей вверх, где здание преемника, но гула или дрожания не ощущаю.

— Сейчас турбины перекрыты. Но трубы под нагрузкой. С водой. Они всегда с водой. Иначе зимой перемерзнут. А с водой ничего, обходимся без утепления.

— Кто же их выдумал?

— О, это старая история! — Захаров смеется. — С Карелии началось, там есть маленькая ГЭС на Суне, где Кондопога. Металлические дороги, бетонные тяжелы и тоже дороги. Эти в самый раз.

Чувствую, что с деревянными трубами особая история. Для отдельного очерка о русской смекалке, о людях творческого ума. Договариваемся о встрече, прощаемся. И едем на шлюз номер семь.

Он недалеко, его башни стоят в густой зелени леса и городских посадок, они легки и красивы. Позади — большое Химкинское водохранилище, плотина уходит левее. Канал глубоко врезан в бугристую местность. Рядом улицы города, они заметно спускаются в сторону юга, к пойме Москвы-реки. Камеры шлюза просторны, ворота особенно мощны. Шлюз спускает воду сразу на 16 метров. Вода басовито гудит, вырываясь из донных отверстий.

Начальник гидроузла Сергей Николаевич Шевердяев, в лихо скошенной морской фуражке, с лицом молодого актера Крючкова, оглядывается на башню, по углам которой стоят бронзовые фигуры женщины с картой канала в руках и рабочего лицом к Москве-реке.

— Работа скульпторов Иодко Р. Р. и Тенита А. И. — Шевердяев перехватывает мой взгляд. — Как по-вашему?

Удовлетворенно киваю. Красиво и соразмерно сооружению, Все вокруг располагает к созерцанию: и здания со скульптурой, и разноцветная палитра осеннего леса, и клумбы, газоны по сторонам канала. Приятно, что на всех гидроузлах поддерживается опрятность и чистота.

На верхнем этаже башни вахту несет Наталья Константиновна Лавриненко. Большие окна обеспечивают хороший обзор во все стороны, воздух и здесь полон красок извне. Вокруг пультов — цветы в больших кадках. Отсюда хорошо смотрится лестница шлюзовых камер, спускающихся в пойму Москвы-реки.

Режим этого ключевого шлюза очень строгий. Старшина водолазной станции Евгений Васильевич Абрамов еженедельно осматривает все подводные механизмы камер и заградительных ворот.

Инженеры шлюза — почти все воспитанники Ленинградского института инженеров водного транспорта. Не новички на этом месте.

Верхний бьеф последнего на канале шлюза, номер восемь, который виден отсюда, походит на гигантское корыто, улегшееся вдоль улицы Свободы и над Волоколамским шоссе, над домами густонаселенного района. Камеры широки и длинны, они способны принять четыре — шесть судов сразу. Под этим корытом с водой и судами пролегает трехпутный туннедь Волоколамского шоссе. Никогда в нем не бывает сыро — вот что интересно! Тут же, почти рядом с восьмым шлюзом, стоит высокий старинный дом Управления каналом.

Башни восьмого шлюза мощные, как бастионы, светлооконные, трехэтажные, с ротондой поверху и с четырьмя якорями по углам. Эти башни далеко видны, они в сущности запирают канал. Дальше — река Москва.

На пульте дежурит инженер Владимир Сергеевич Самойлов, веселый широколицый молодой человек. Он прохаживается перед щитом, где то и дело вспыхивают разноцветные огоньки. Звучат короткие переговоры. Идет шлюзование, снизу поднимаются три судна, по другую сторону дожидаются прохода еще два. Опытный судопропускник-дежурный, как и Сергей Григорьевич Тулаев, умеет расставить в двухкамерных шлюзах сразу по нескольку судов. В южные окна помещения открывается широкая панорама зеленой поймы Москвы-реки, ее первая излучина, белое Строгино за мостом и дальняя перспектива Крылатского, приподнятого словно для удобства обозрения. Отсюда отлично смотрится арочный бетонный мост рижского направления железной дороги. Когда строили канал, дорогу пришлось несколько оттеснить к югу. И мост над каналом — легкая, цельная бетонная арка, гимн инженерному искусству — свободно повис над водой. Его автор — инженер Александр Семенович Бачелис.

…Медленно открываются нижние ворота, следует команда со шлюза, и разновеликие суда, соблюдая дистанцию, один за другим выходят из камеры в русло Москвы-реки на очередной волне волжской воды, которая входит сюда из шлюза, а чуть дальше и через деривационный канал вместе с водой речки Сходни.