Вадим Артамонов - На суше и на море, 1988 [антология]

П. Павел в своей версии исходил из того, что основание моаи представляет собой полусферическую поверхность, усеченную горизонтальной плоскостью. В строго вертикальном положении моаи устойчиво стоит на плоской части основания, но после накренения он становится в чем-то похожим на яйцо, положенное на стол, и его можно повернуть на небольшой угол. Момент сил трения в точке опоры будет невелик, поэтому изваяние потребует очень небольших усилий для приведения его в движение, что блестяще и подтвердилось в ходе археологического эксперимента, проведенного в 1982 г. в г. Страконице. К вящему удовольствию многочисленных зрителей, всего 17 человек заставили «зашагать» 10-тонную бетонную модель моаи высотой 5 м по ровной бетонной площадке. Но основания у всех настоящих моаи делались плоскими. Некоторая выпуклость оснований у стоявших на аху моаи — результат абразивного износа опорной поверхности при движении. Можно, конечно, легко усовершенствовать способ П. Павела — бросать каждый раз под приподнятое плоское основание щебень твердостью не выше твердости дороги — если сделать это удачно, щебень будет играть ту же роль, что и шарики в подшипнике. Но и это не избавляет гипотезу от существующего недостатка — недопустимо низкой проходимости: в любом случае статуя, даже с явно выраженным яйцевидным основанием, после схода с ровной твердой дороги моментально завязнет в обычном грунте. А древние пасхальские дороги, строго говоря, не такие уж и ровные и вплотную к аху они обычно не подходят.

Единственно разумный путь уменьшения площади основания, соприкасающегося с дорогой, — это вращение параллелепипеда, за который можно условно принять стоящий моаи, не на ребре, а на вершине. Этот путь сразу же приводит к неожиданному результату: если накренить наш 40-тонный моаи набок, а затем потянуть назад, то словно оживший антропоморфный великан высотой с трехэтажный дом вдруг совершенно неожиданно, как бы перебарывая тщетные усилия копошащихся у его подножия лилипутов, самостоятельно шагнет вперед. Секрет этого фокуса, оказывавшего на воображение непосредственных его исполнителей, несомненно, сильнейшее воздействие, на диво прост (рис. 6). При изменении площади опоры накрененного моаи — опорой в момент движения становится вершина параллелепипеда — с изваянием внезапно произойдет то же, что и с человеком, которого сбили с ног подсечкой. Возникает опрокидывающий момент, а лишенный равновесия моаи, совершая вращение вокруг оси, падает под действием суммы моментов до тех пор, пока его приподнятое основание не коснется дороги. Щаг сделан. Повторяя эту операцию, 154 рабочих могут заставить 40-тонный моаи «зашагать» со скоростью до 250 метров в день, т. е. самый длинный путь в 15 км будет пройден менее чем за два месяца. При желании для уменьшения числа рабочих можно использовать А-образные опоры в качестве механических усилителей, т. е. как вертикально поставленные рычаги. И ямс тоже понадобится — на всякий случай, чтобы бросать его под моаи на чрезмерно мягком грунте или на тех участках пути, где площадь опоры в момент движения оказывается нежелательно большой.

Обращает на себя внимание то, насколько точно совместился этот реконструированный способ передвижения по равнине с той фольклорной версией, которую вот уже почти двести лет приводят островитяне и которой, скептически улыбаясь, единодушно не верят европейцы. Даже в наше время потомки древних пасхальцев на вопрос о том, как все же их предки перетаскивали моаи до побережья, дают четкий и всегда одинаковый ответ: «Они шагали сами, их двигала мана». Хотя рациональное зерно в памяти потомков уже утрачено, они абсолютно правы во всех смысловых моментах своих утверждений: во-первых, изваяния перемещались вертикально, во-вторых, они шагали (обычно переводят: «шли»), но для островитян, не знавших колеса, понятие «перемещаться по земле» должно тождественно совпадать с понятием «шагать», «идти пешком», в-третьих, они шагали сами (статую не тянули в направлении движения, внешне все выглядело как раз наоборот), а в-четвертых, как это ни странно, изваяния двигала именно «мана» — в данном конкретном случае это всего-навсего опрокидывающий момент. За другие ипостаси «маны» не ручаемся, но «ману», заставляющую шагать статуи, можно легко сосчитать и даже использовать в быту или строительной практике — например, для перемещения на небольшие расстояния высоких, массивных объектов самым простым способом. К слову сказать, «мана» во время ваяния статуй и в самом деле появлялась тогда, и только тоща, когда в одном месте находилось достаточно много людей: ведь для того, чтобы потянуть за пару канатов, сотне островитян действительно надо было собраться возле моаи.

В итоге получается, что горизонтальное перемещение изваяний о. Пасхи, равно как и спуск их со скалы, осуществляла в конечном счете умело используемая сила тяжести, самая могущественная из сил, которую интуитивно укротили и заставили работать на себя древние ваятели. Если способ «перекатом» Ж.-П. Симере — это использование на качественно новом уровне принципа качения, т. е. использование как бы встроенного колеса, а способ П. Павела — использование встроенной опоры скольжения, то способ «поворот на вершине основания» — это использование принципа неустойчивой опоры, где такой опорой опять-таки является само тело изваяния. Круг замкнулся — это был третий и последний из допускаемых условиями нашей задачи способов движения. Интересно, что человек перемещается по этому же принципу: ходьба — это последовательность чередующихся устойчивых и неустойчивых положений тела. Правда, у человека есть ноги, а у моаи их нет, но это несущественное отличие ничуть не умаляет неоспоримых преимуществ такого способа перемещения изваяний: довольно большая проходимость (она определяется предельным углом устойчивости монолита), полная безопасность работы (моаи автоматически возвращается из неустойчивого положения в устойчивое, а в случае чрезмерного наклона он упадет не на людей) и великолепная маневренность (моаи можно без труда заставить разворачиваться в нужном направлении, двигаться боком и задом наперед).

Дошедшую к аху статую уже сравнительно несложно поднять (рис. 7) до необходимого уровня — при этом моаи каждый раз наклоняют теми же канатами, что и при горизонтальном движении, а насыпь будет расти намного быстрее, чем при работе рычагами. Затем моаи делает несколько шагов на аху и встает на свое законное место. Скульптор, сидящий на веревочном сиденье, открывает ему глаза, т. е. высекает их в пустых пока глазницах.