Вадим Артамонов - На суше и на море, 1988 [антология]

От Страсбурга Рейн устремляется в северо-восточном направлении, чтобы примерно через пятьдесят километров проститься с Францией и оказаться полностью на территории ФРГ. Но прежде чем продолжить наше путешествие — уже по ФРГ, — совершим еще одну поездку в глубь Эльзаса, в местечко Нацвиллер, где в годы войны был гитлеровский концентрационный лагерь Штрутхоф. Среди более сорока тысяч его узников были и советские военнопленные. Из двенадцати тысяч замученных в этом лагере более тысячи — советские граждане.

Нам довелось присутствовать в воскресенье, 23 июня 1985 года, в этом лагере, оставленном в неприкосновенности в назидание потомкам, на церемонии памяти жертв войны. Состоялось открытие мемориальной доски с такой надписью: «Памяти советских граждан, умерших или казненных здесь в 1941–1944 годах».

Среди участников церемонии был и парижанин Робер Лине — активный участник движения Сопротивления, узник лагеря Штрутхоф под номером 4487. «Мне довелось, — рассказал он нам, — общаться здесь с советскими заключенными. Все мы были свидетелями их безграничного мужества, презрения к смерти, отваги, которая вселяла веру в победу. Мы никогда не забудем уроки прошлого и всегда будем помнить, чем мы обязаны советскому народу, Советской Армии!»

После Эльзаса река полностью отходит от франко-западногерманской границы и меняет свое французское имя ле Рэн на немецкое «дер Райн». Это название невольно воспринимается мрачновато и тяжеловесно, словно литавры и трубы в вагнеровском «Кольце Нибелунга». И все же не стоит спешить с выводами. Ведь немецкая часть Рейна так разнообразна по своему ландшафту, этнографическому орнаменту, экономической деятельности населения, его историческому и культурному наследию. И уж коль скоро была помянута оркестровая медь Рихарда Вагнера, то нельзя забывать и то, что именно в Кельне, на берегу Рейна, начал писать свою искрящуюся весельем оперетту «Парижская жизнь» Жак Оффенбах; с Рейном так или иначе связано творчество таких выдающихся деятелей культуры, как Иоганн Вольфганг Гете и Генрих Гейне, Людвиг ван Бетховен и Роберт Шуман, писатель средневековья, создатель знаменитой сатиры «Корабль дураков» Себастьян Брант и наш современник Томас Манн.

«У этой реки — мужское имя, оно кельтского происхождения, а большинство городов на берегах Рейна было построено римлянами, и в их названиях угадывается торжественная и звонкая латынь… Римляне возводили свои каменные здания, мостили плитами улицы, окружали поселения стенами непременно на левом берегу реки, оставляя правый, низкий и болотистый, германским племенам. Вот почему Рейн протекает не через города, а мимо них — мимо Майнца, Кобленца и Бонна, Кельна и Дюссельдорфа…» Так говорил нам человек, родившийся на берегах Рейна, в Кельне, настоящий «рейнландец», крупнейший писатель ФРГ Генрих Белль. В тот день, после гигантской (полмиллиона человек!) антивоенной манифестации в Бонне, где уже смертельно больной писатель выступал, опираясь на костыли, мы стояли на высоком рейнском берегу, и он, глядя на серый пояс реки, скрепленный огромной пряжкой моста, говорил: «Миллионы пар глаз вот так смотрели и смотрят поныне на Рейн — и вид его неизменен. Даже изгаженный промышленными отходами, он остается по-королевски величественным…»

Но стоит вернуться туда, где Рейн становится исключительно немецкой рекой, — в западногерманскую землю Баден-Вюртемберг, к плавным холмам Швабии, укрытым виноградниками.

Климат здесь мягкий, река спокойна и нетороплива, — и первый крупный город, который встречается на ее пути, хотя и не совсем на ее берегу, называется соответственно «Карлов покой» — Карлсруэ. Даже беглый взгляд на его план в путеводителе наталкивает на сравнение с веером этого города, чьи улицы расходятся из одной точки. Скрепкой для планочек веера служит дворец, заложенный в 1715 году маркграфом Карлом Вильгельмом (как гласит легенда, разыскивая в лесу веер, потерянный его супругой, маркграф прилег отдохнуть и во сне увидел веерообразный город). Дворец-музей сильно пострадал в пламени минувшей войны, он был восстановлен в пятидесятых — шестидесятых годах. Карлсруэ, население которого приближается к тремстам тысячам, известен сегодня в ФРГ одним из крупнейших политехнических вузов, а также как резиденция двух высших органов юридической власти — федеральной судебной палаты и федерального конституционного суда.

Генрих Белль был прав: Рейн в его немецком течении и в самом деле не перерезает ни один город надвое, подобно Сене, Темзе или Дунаю. Но есть места, где рекой соединены два совершенно разных города. Это прежде всего Мангейм и Людвигсхафен, возле которых Рейн, кстати сказать, вбирает и первый крупный приток Неккар.

Начнем с Мангейма и с его планировки. Ее геометричность настолько аккуратна, что поражает самих немцев. Идея исходила от голландского архитектора Бартела Яйсона, который в 1606 году начал разбивать территорию на точные квадратики, они были пронумерованы, затем снабжены буквенными обозначениями, и сегодня мангеймец спокойно сообщит нам, что живет по адресу: «Внутренний город, квадрат А-2»…

Гордится город и дворцом в стиле барокко. Возведено было это прекрасное здание в середине XVIII века при перенесении курфюрстом Карлом Филиппом своего двора из Гейдельберга (кстати сказать, этот город, известный своим старинным университетом, находится всего в трех десятках километров от Рейна) в Мангейм. Сегодня «Дворец-резиденция курфюрста» (так именуется это сооружение) наполовину занят музеем, а наполовину — местным университетом. Впрочем, Мангейм — это прежде всего речной порт, второй по размерам (после Дуйсбурга) не только в ФРГ, но и в Западной Европе: его ежегодный грузооборот — 45 миллионов тонн, и он принимает двадцать тысяч судов. Мангейм — это город-труженик: речник, машиностроитель, текстильщик, и не случайно, что здесь, несмотря на все чудовищные препоны «демократического» западного общества, трудовые люди издавна избирают в городской совет коммунистов. Кстати сказать, председатель Германской компартии Герберт Мис — родом из Мангейма, где прошла значительная часть его трудовой и партийной деятельности.

Сосед Мангейма через Рейн, Людвигсхафен, значительно моложе (ему нет и ста пятидесяти лет). Он тоже трудяга, и прежде всего на Рейне, о чем говорит само название города («хафен» — гавань, порт); другая его специализация — химическое производство, здесь на гигантских заводах концерна «Бадише анилин-унд сода-фабрик» (БАСФ) производится, в частности, высококачественная пленка для магнитофонов.

Людвигсхафен — крупнейший город земли Рейнланд-Пфальц. С 1977 года он поддерживает добрые партнерские связи с городом металлургов и химиков Сумгаитом в Советском Азербайджане. «Знакомство наших граждан с Советским Союзом на примере Азербайджанской ССР — важный шаг на пути взаимопонимания между обоими народами, а значит, и вклад в дело разрядки и мира», — так считает обер-бургомистр Людвигсхафена Вернер Людвиг.