Диана Джонс - Детская библиотека. Том 89

Стоило ему решить, что так теперь будет всегда, как все разом прекратилось. Откудато возник высокий властный человек в черном плаще.

— Что тут, прах побери, происходит? — спросил этот человек.

Поскольку это выражение полностью описывало чувства Абдуллы, он почувствовал к хозяину дома некоторую симпатию. У хозяина были блекло-рыжие волосы и усталое грубоватое лицо. Черный плащ окончательно убедил Абдуллу в том, что это кудесник Салиман, хотя он в любой одежде выглядел бы как волшебник. Абдулла встал с кресла и поклонился. Маг наградил его взглядом, полным грубоватого удивления, и повернулся к Летти.

— Бен, он из Занзиба, — затараторила Летти, — и что-то знает про опасность, грозящую принцессе. И он привел с собой Софи. Она кошка ! Бен, немедленно преврати ее обратно, слышишь?!

Летти принадлежала к тем женщинам, которые чем сильнее расстроены, тем больше хорошеют. Абдулла ничуть не удивился, когда кудесник Салиман нежно взял ее под локти и прожурчал: «Конечно, любовь моя», а затем поцеловал в лоб. Абдулла печально задумался, будет ли у него когда-нибудь возможность поцеловать так Цветок-в-Ночи или добавить, как добавил придворный маг: «Не нервничай, помни о малыше».

После этого кудесник бросил через плечо:

— Закройте кто-нибудь входную дверь, а? О том, что здесь делается, уже знает пол-Кингсбери!

Это еще больше расположило Абдуллу к магу. До сих пор ему страстно хотелось подняться и захлопнуть дверь, и удерживало его от этого лишь опасение нарушить своеобразный местный обычай в кризисной ситуации оставлять дверь открытой. Он снова поклонился, и тут маг наконец развернулся и посмотрел на него.

— Так что же случилось, молодой человек? — спросил маг. — Откуда вы узнали, что эта кошка — сестра моей жены?

Этот вопрос Абдуллу несколько огорошил. Он представления не имел о человеческой природе Полуночи, не говоря уже о ее родстве с придворным магом, и объяснил это — несколько раз, — однако вовсе не был уверен, что хоть кто-то его слушал. Все были несказанно рады видеть Полночь и поэтому с легкостью решили, будто Абдулла привел ее в дом из чисто дружеских побуждений. Кудесник Салиман не только не стал требовать с Абдуллы щедрой платы, — напротив, он вел себя так, словно сам был что-то должен Абдулле, а когда Абдулла принялся возражать, сказал:

— Хорошо, пойдемте поглядим, как она превратится обратно.

Сказал он это так приветливо и доверительно, что Абдулла проникся к нему еще большей симпатией и дал толпе увлечь себя в просторную комнату, которая по всем признакам должна была находиться в задней половине дома, только вот Абдулла никак не мог отделаться от мысли, что на самом деле она находится совсем в другом месте. Пол и стены кренились в стороны совершенно непривычным образом.

Абдулле прежде не приходилось наблюдать колдовство в действии. Он с интересом озирался, поскольку комната была битком набита затейливыми магическими устройствами. Прямо перед ним были какие-то диковинные стеклянные сосуды, над которыми вился нежный дымок. За ними в начертанных на полу загадочных знаках стояли массивные свечи странного вида, а еще дальше высились непонятные фигуры из сырой глины. В отдалении Абдулла заметил фонтан из пяти струй, падавших причудливыми геометрическими узорами и скрывавших половину таинственных волшебных предметов на той стороне комнаты.

— Здесь работать тесно, — сказал кудесник Салиман, вихрем промчавшись через все эти странности. — Пусть тут все само крутится, а мы пойдем в следующую комнату. Да побыстрее!

Все кинулись в небольшую каморку, в которой было совсем пусто, только по стенам висели круглые зеркала. Тут Летти бережно усадила Полночь на сине-зеленый камень, который высился посреди каморки, где гостья и устроилась, тщательно вылизывая внутреннюю часть передних лапок и делая вид, будто происходящее ее не касается, а тем временем все прочие, в том числе Летти и слуги, принялись лихорадочно сооружать над ней подобие шатра из длинных серебряных шнуров.

Абдулла благоразумно прислонился к стене и стал наблюдать. Он уже начал жалеть о том, что так легкомысленно заверил мага, будто тот ему ничего не должен. Надо было воспользоваться случаем и спросить, как добраться до воздушного замка. Однако он рассудил, что, поскольку пока его так или иначе никто не слушает, стоит подождать, пока все успокоится. Между тем серебряные шнуры сплелись в серебряные звезды, и Абдулла глядел на суматоху, иногда чувствуя легкое головокружение, потому что суматоха отражалась в зеркалах — там все казались маленькими, деловитыми и перекошенными. Зеркала выгибались так же причудливо, как и пол и стены.

Наконец кудесник Салиман хлопнул в большие костистые ладоши.

— Хорошо, — сказал он. — Летти останется мне помочь. Всех прочих прошу уйти в соседнюю комнату и следить, чтобы охранные чары принцессы оставались на месте.

Ученики и слуги бросились вон. Кудесник Салиман простер руки. Абдулла твердо решил внимательно смотреть и запомнить все, что будет происходить. Однако почему-то, едва началось колдовство, ему стало совсем непонятно, что, собственно, делается. То есть, конечно, что-то делалось, это точно, но казалось, будто оно вовсе и не делается. Все равно что слушать музыку, не различая высоты звуков. Кудесник Салиман то и дело выкрикивал глухие странные слова, от которых в комнате все плыло и в голове у Абдуллы тоже, а от этого глядеть, что происходит, становилось еще труднее. Но тяжелее всего Абдулле было справляться с зеркалами на стенах.

Эти зеркала все показывали круглые картинки, которые на первый взгляд казались отражениями, но на самом деле были вовсе не ими — или не совсем ими. Стоило Абдулле взглянуть в какое-нибудь зеркало, как оно показывало узор из шнуров, сиявших серебряным светом, — всякий раз новый: то звезду, то треугольник, то шестиугольник, то еще какой-нибудь угловатый таинственный знак, — а между тем шнуры в комнате вовсе не сияли. Несколько раз зеркало показало кудесника Салимана с простертыми руками, а в комнате руки у него были опущены. Еще зеркало показывало Летти, неподвижно стоящую, стиснув руки, с видом тревожным и взволнованным. Но всякий раз, когда Абдулла смотрел на подлинную Летти, она ходила по комнате, делая странные пассы и сохраняя каменное спокойствие. Полуночи в зеркалах не было вовсе. Правда, в комнате ее крошечную черную фигурку оказалось тоже почти не видно.

А потом шнуры вдруг разом вспыхнули тусклым серебром и пространство внутри шатра наполнилось туманом. Маг приглушенно произнес последнее слово и сделал шаг назад.

— Вот зараза! — донеслось из-за шнуров. — Я же вас теперь совсем не чую!