Сергей Афанасьев - Господин инспектор [СИ]

Кладбище представляло собой стену монолита, в которой просто высверливали небольшие нишы — для урны с прахом. Крепилась крышка — либо самодельная, либо покупалась здесь же в редких киосках. К стене, по мере расширения кладбища ввысь, крепились узкие железные дорожки с шаткими лестницами и перилами. Причем — все это делалось хаотично, без всякого порядка — и сами ячейки, и дорожки. И теперь кладбище напоминало гигантский муравейник, состоявший из сумбурного переплетения узких конструкций, прилепленных к массивной стене монолита.

Они медленно шли по одной из таких дорожек вдоль стены и Сергей непроизвольно рассматривал фотографии, выхватываемые лучом фонарика.

Он всматривался во все эти лица, изображенные на скорбных ячейках и ему было жалко их всех, покоящихся в этой холодной, продуваемой всеми ветрами стене.

Потом они осторожно спустились по скользкой железной лесенке. Снова шли. Снова поднялись. Немного попетляли в разломах монолита.

За поворотом, в свете ярких прожекторов они увидели другое кладбище. Стеклянные стены закрывали от ветра. Аккуратно расчерченные зоны, удобные парковки, ковровые дорожки, зелень, соответствующая подсветка, наверняка — музыка. Лифты, оборудованные столиками, диванчиками, подъезжали прямо к нужному месту.

А здесь, под открытым небом, грязь, осыпавшаяся штукатурка, трещины, полупустые ниши могил, в которых накидан мусор.

Наконец миссис Дебюсси остановилась.

— Все, пришли, — сказал отец, а его жена, вдруг заплакав, приблизилась к ничем не примечательной точке этого гигантского кладбища, смахнула снег с одного из многочисленных выступов в стене.

Сергей посветил фонариком. Рядом с ним стояла Элора, молча обнимая свою мать за плечи и готовая расплакаться вместе с ней.

Ну здравствуй, Женька, — произнес про себя Сергей, борясь с подступившим к горлу комком. — Вот мы и свиделись.

— Здесь вся наша семья, — сказала миссис Дебюсси, вытирая обильные слезы. — Вот моя бабушка. — Она смахнула снег с соседней ячейки. — А вот — мама с папой.

Голос ее задрожал. Элора тоже торопливо достала платок.

Сергей послушно посветил в указанную сторону, впрочем продолжая вглядываться в еле заметную фотографию постаревшего грустно улыбающегося астронавигатора «Атланта».

Прочитал надгробную надпись: Я так и знал, что это когда-нибудь случится.

Сергей только вздохнул, сдерживая эмоции. Удел живых — ходить на могилы мертвых, подумал он. Невольно задержался взглядом на ячейке ниже — на фотографии мальчика лет семи — радостный, веселый, смеющийся.

— А это кто? — спросил он у миссис Дебюсси.

— Это дедушкин сын. Самый младший. Умер ребенком, — ответила она, вытирая глаза.

Эх, Женька, Женька, — снова защемило сердце Сергея.

Глава семейства вставил в могилу мальчика ключик, повернул, и из скрытых динамиков вдруг раздался звонкий детский голосок, декламирующий какие-то стихи. Родители Элоры заплакали. Элора тоже, еле слышно всхлипывая, промокала глаза.

Наконец ребенок замолчал. Паршиво стало на душе. Вот ты живешь, а он почему-то умер. Где справедливость?

— А у дедушки нет записи, — сказала, сдерживая всхлипы, миссис Дебюсси. — Но зато дома есть запись еще одного его послания. Только оно им закодировано. Сказал, что ключ — его фамилия. Но у нас почему-то ничего не получилось.

Отец Элоры бережно очищал могилы родственников от снега и наледи.

— А хотите посмотреть на свою могилу? — вдруг спросила миссис Дебюсси, и Элора, державшая все это время Сергея под руку, вдруг вздрогнула.

Сергей отрицательно покачал головой. Ему это было неинтересно.

— Пора. Холодно уже, — несмело заметил отец семейства, покончив с уборкой налипшего на неровности стены снега. — Да и счетчик тикает.

Уходя другим путем они вышли к плохо освещенному уличному киоску, в котором продавались своеобразные надгробные плитки — резные пластинки на ячейку, с овальным местом под объемную фотографию, записью голоса, краткой биографии и другими наворотами. Неподалеку рабочие сверлили стену. У прилавка стоял старик, смотрел на пластины. Никого из продавцов не было.

— Не знаете, сколько они стоят? — вдруг спросил у них старец.

— Не знаю, — пожал плечами Сергей. — Сейчас продавец придет, скажет.

— Ясно, — печально промолвил старик.

Родители ушли вперед. Сергей и Элора пошли следом.

— Молодые люди, — остановил их старик, — Как на ваш взгляд, какая плитка лучше подойдет для молодого парня? Двадцати семи лет?

Сергей и Элора остановились, посмотрели на плитки.

— Вон та. Вторая с краю. Светлая, — сказала Элора.

Работники подошли, назвали цену.

— Решайте быстрее, а то скоро уйдем, — поторопили они. — День рождения отмечать. Сегодня у нас будет короткий рабочий день.

Сергей и Элора неловко постояли еще со стариком.

— Ну ладно, — кашлянув сказал Сергей. — Мы пошли. До свидания.

— До свидания, — ответил старик, продолжая разглядывать плитки.

Прошли немного в тягостном молчании.

— Вот она — жизнь! — вырвалось у Сергея, и Элора непроизвольно сжала ему руку. — У всех своё горе. И всё — в одной куче, — с горечью продолжал он не замечая ее движения. — И смерти, и дни рождения.

А дома, отогревшись чаем и успокоившись сердечными каплями, миссис Дебюсси по просьбе Сергея вынесла шкатулку. На крышке — стихотворение Омара Хайяма:

— Наверное у Элоры интерес к этому автору от прадедушки, — тихо сказала миссис Дебюсси.

Она подключила шкатулку к компьютеру. Продемонстрировала, что фамилия дедушки действительно не подходит.

— Каким был ваш дедушка? — спросил Сергей хозяйку.

— Странный он какой-то, — задумчиво ответила она. — Говорил все время иносказательно. Часто поражал.

— Чем?

— Вот например. Когда родилась Элора. Только вернулись из роддома. А имя дочке придумали буквально накануне, вместе со своей соседкой по палате. А дедушка бережно берет этот маленький сверточек и говорит так ласково — Так вот ты какая, Элора! — Мы и остолбенели. Откуда, спрашиваем, вы узнали, как ее зовут? Да так, отвечает многозначительно, догадался.

Сергей покачал головой.

— А еще, когда Элора начинала шалить, — ударилась в сладкие воспоминания миссис Дебюсси. — Дедушка грозил ей как-то странно: Вот будешь себя плохо вести, в шутку строжился он, все Сергею расскажу. С тех пор это странное имя «Сергей» меня почему-то пугает. — Она посмотрела на Сергея. — Но ведь «Серж», это же совсем другое имя? — спросила она.

И Сергей утвердительно кивнул.