Сергей Афанасьев - Господин инспектор [СИ]

И тут же зазвонил второй аппарат, отвлекая Сергея от мрачных мыслей — аппарат наложницы.

— Все, птичка в упаковке. Начинает получать удовольствие. Отметим это? — предложила она.

Сергей отрицательно покачал головой.

— Извините, дел очень много. Спасибо вам за путевки. И следите за ним. А то у меня такое предчувствие, что он или сбежит или его освободят.

Иначе как он попадет под аппарат Майера? — подумал про себя.

— Это лишнее, — ответила наложница. — Моя клетка — пожизненно. А у меня предчувствие, что это — последняя наша встреча.

Сергей промолчал, подумав только — дай-то бог.

— Ну что ж, — сказала она. — Спасибо и вам за помощь. И за то что просто появились в моей жизни. Прощайте.

— Прощайте, — ответил он уже в пустую трубку.

Подумал немного и решительно направился к ближайшей станции, выкинув по дороге аппарат в пропасть — эта история подошла к своему концу.

Элора встретила его в коридоре. В ее взгляде Сергей отметил проявление некоей мягкости.

— Вы на обед?

Сергей кивнул, раздеваясь.

— Сейчас соберу. — сказала Элора, впрочем не уходя из коридора. — Эрих у нас в гостях, — добавила она тише. — Странный какой-то.

На столе — водка, принесенная Эрихом. Сергей оценил уровень выпитого и решил что Эрих еще вполне способен связно мыслить и отвечать.

Сергей знаками попросил ее оставить их вдвоем и Элора вышла, сославшись на сови дела, послушно кивнув ресницами.

— Ну, рассказывай, — решительно произнес Сергей.

— Что рассказывать? — растерянно спросил Эрих.

— Все. Об Элоре.

Эрих поник еще больше.

— Я дал подписку.

Сергей показал свое удостоверение.

Торопливо, сбиваясь, Эрих рассказал все, надеясь что Сергей ему объяснит — что же это произошло такое. Матрицу с Элоры он снял. Ее труп лежит сейчас у него в морозильнике — так как ему поручили исследовать этот феномен. И даже выделили лабораторию.

— И задача моей новой лаборатории (они дали название — Аномальных явлений) только одна задача — изучать Элору.

А с него взяли подписку — мол просто двойник сумасшедший или происки врагов — разведчица разоблаченная.

И теперь он подозревает, что сейчас по логике начнутся гонения вокруг живой Элоры — чтобы вынудить ее поступить на работу к нему в лабораторию.

Они уже давно идут, подумал Сергей. И начались, когда мы были в еще пятнадцатом округе.

Эрих налил водки — тяжко уж больно. Руки его тряслись.

— Они же мне и дали какие-то анализы другой Элоры. И знаете, у нее оказалась какая-то странная особенность на уровне клеток, — торопливо продолжал Эрих.

Все теперь ясно, подумал Сергей, все сходится… Лаборатория Эриха, случайная активация пока еще спящих способностей ее клеток, и она отправиться в свое последнее путешествие по далеким мирам, грустно думал он. Сначала — к сиренам, в шоке от случившегося. Потом будет Лес. А потом — возвращение домой, за пару месяцев до 18 числа, в свое прошлое. А потом — пытки и смерть. А потом — через многие тысячи лет — неожиданные пробуждения. И все — разные — для разных целей. А одна из них — на грузовом космическом корабле "Атлант". Встретится со мной, но только моложе на три года чем сейчас, и более наивного, впечатлительного, не убивающего даже животных, и не с таким черствым сердцем.

И ведь исчезнет очень скоро, раз на корабле ей было 19 лет, а в этом году ей исполнится 20.

Что же ты раньше-то ее не расспросил, как все у нее это получилось? — с горечью подумал Сергей, осознавая, что там, раньше, как-то было совсем не до этого. Своих проблем было выше крыши.

— Ведь вы знали?

— Что?

— Что их — две? Иначе откуда вы могли узнать, что вторая — умерла?

Сергей пожал плечами. Что он сейчас мог сказать? Собственно и ничего.

— Она у тебя исчезнет, — зачем-то сообщил Сергей. — Имей это ввиду в своих опытах.

— Как? Куда? — растерялся Эрих, недоверчиво глядя на Сергея пьяными глазами. — Каким образом?

— В далекую страну сирен.

— Где это?

— Сам еще не знаю.

— Объясните. Я ничего не понимаю.

Он вопросительно посмотрел на Сергея, ожидая от него хоть какой-нибудь реакции. Но Сергей только молча похлопал его по плечу, успокаивая, развернулся и также молча ушел.

Народу у крематория было немного. Родные, знакомые, одноклассники-молодежь.

На снегу — большая фотография улыбающегося молоденького юноши в траурной рамке.

Подходили к открытому гробу, прощались с юношей, отходили к своим группкам.

В ожидании своей очереди на сжигание грелись водкой.

Коурис лежал в гробу, худенький, совсем молодой, с по-детски серьезным лицом и слегка нахмуренным лбом.

Прощаться с ним отделу было очень тяжело. Мужчины сживали челюсти, сдерживая эмоции, женщины просто ревели. Алла вообще побоялась подходить к гробу и стояла в стороне, вытирая лицо платком.

Подъехала черная машина. Лана подошла. Бледная, с опухшими глазами. Долго и молча стояла рядом, смотрела на него не мигая. Потом тихо погладила его по руке. Отошла, не взглянув в сторону Сергея. Качнулась. Ее поддержали. Вернулась в машину (предварительно открытая дверь). Уехала.

Сергей подошел к родителям, рядом с которыми — какая-то женщина в синем.

— Примите мои соболезнования, — произнес он вдруг одервеневшим языком.

Отец Коурис посмотрел на Сергея красными сухими глазами.

— Что же вы так-то? — только и промолвил он.

И Сергей вдруг осознал, что не знает что и ответить на это. И промолчал, чувствуя вину за собой.

— Вы смотрите, — заговорила вдруг женщина в синем, — так и кажется, что сейчас у него моргнут ресницы, откроются глаза…

— Вставай, что молчишь. Посмотри, сколько народу собралось… — поддержала мать, наклоняясь к его спокойно-умиротворенному лицу, словно в душе надеялась, что на этот материнский призыв отчаяния Бог смилостивиться и вернет жизнь ее сыну. — Звал, звал всех в гости, но никто не приходил, заняты все были, у всех дела. А теперь вот всех собрал.

Сергей посмотрел на женщин, не понимая, что же сейчас ему делать.

— Он всегда, когда проходил мимо моего гаража, заходил, спрашивал о здоровье, перебрасывались парой другой слов, — сказала женщина в синем.

— А где у вас гараж? — вдруг совершенно спокойным и заинтересованным голосом спросила мать.

— На Стасова, в глубине, за зоопарком.

— Ясно, — кивнула мать. Я всю ночь не спала, — говорила она как-то даже спокойно, словно гордясь собою. А может это действие двойного укола? — Сердце чувствовало. Говорю Сане в пять утра — Вставай, поехали, наш сын наверное умирает. Он — да спи ты, не болтай глупости — отвечает он ворча. Я посидела в кресле еще полчаса. Нет, говорю, поехали. Кое-как его подняла. Приезжаем. Где Аэций? Нет его, отвечают. Как нет? — спрашиваю. Так вот и нет, Совсем нет. — рассказывала она не торопясь, отрешенно и совершенно без слез, словно о чем-то постороннем.