Владислав Покровский - Курьер. Книга первая [СИ]

— Хорош, — одобрительно кивнул Грэй, разглядывая меня со всех сторон. — Как-то на человека стал похож даже…

— Грешно смеяться над теми, кого молния в детстве ударила, — парировал я и повернулся к девушке-администратору, успев заметить её восхищенный взгляд, которым она буквально обняла меня. Моё сердце потеплело, и я подумал, что, в принципе, могу изменить своё мнение касательно миниатюрных женщин — в чём-то они как и все остальные безусловно хороши.

— А это уже подарок от магазина, мистер Преображенский, — мягко произнесла она, ставя передо мной на стойку коробку с парой таких шикарных туфель, что я простил ей даже то, что она присвоила мне чужую славу.

— Спасибо, — выдавил я, принимая этот поистине царский подарок — обувь была, я успел рассмотреть, лучшей из всего того, что мне когда-либо доводилось и видеть, и носить, и она была по-настоящему стильной и элегантной, оставаясь при этом строгой и классической.

— Не за что, — улыбнулась она. — Вы прекрасно выглядите, Андрей! Успехов Вам на сцене!

Я обалдело уставился на неё. Неужто узнала? Или этот ходячий сюрприз проболтался?

— Всего доброго! До свидания! — расшаркался и раскланялся вдруг Грэй, прервав нашу молчаливую романтичную сцену — глаза в глаза — она заулыбалась в ответ, я уже почти готов был очароваться её улыбкой, как он вдруг схватил меня за руку и чуть ли не насильно вытолкал меня из магазина.

— До свидания! — едва успел крикнуть я под мелодичные "Всего Вам доброго, господа!" синтетика-швейцара, за мной захлопнулась дверь магазина, ещё секунду я позволял себя тащить, однако во мне вдруг взыграло моё знаменитое ослиное упрямство, и я вырвался из хватки Грэя, чувствительно заехав ему по рёбрам, на что он лишь скривился но не более.

— Да что с тобой такое?! — крикнул я ему в лицо, отряхиваясь — хвала звёздам, не помял костюм!

— Вообще-то мы опаздываем, Андрей! — рыкнул он нетерпеливо и вдруг сунул мне в руки бумажку, одновременно забирая у меня коробку с обувью.

Машинально я схватил бумажку — это оказался выдранный с корнем листок из блокнота девушки-администратора — развернул её и вдруг заметил размашистую надпись, сделанную светопером. Я удивлённо посмотрел на Грэя — почерк явно был его и ничей другой — а тот вдруг сделал страшное лицо и кивнул на бумажку — дескать, смотри и изучай!

— Давай, Андрей, поскорее — некогда мне с тобой тут возиться, — произнёс он громко, и я, окончательно перестав что-либо понимать, всмотрелся в криво написанные слова.

"Если после визита к Директору, ты обнаружишь в моём поведении странности, которые не сможешь объяснить, обратись к Элечке. Она знает ответы на многие мучающие тебя вопросы. Только не медли с этим, если со мной что-то случится, иначе в какой-то момент ты вдруг поймёшь, что уже не можешь объяснить некоторые свои странности. Запомни это. А теперь порви эту бумажку на мелкие клочки и ни слова на эту тему!!! Нас очень внимательно слушают. Ты сам знаешь кто…".

Нет, это уже переходит всякие границы! В бешенстве я топнул ногой, как рыба раскрывая рот и задыхаясь, не в силах сказать ни слова от обуревавшего меня гнева. Опять?! Только на этот раз Грэй! Странности, да?! А чем это не странности: оставлять вот такие записки?! Я не забыл, между прочим, твоё выражение лица, Грэй, когда Старик сказал о визите к Директору! Что оно тогда означало?! Что это всё означает?! Ты мне сказал о том, что это просто борьба двух людей за место и за деньги, но, кажется, всё происходящее давненько уже вышло за рамки этой игры! Великий Космос и камень тебе на макушку, Триединый, ну как во всём этом разобраться?!

Я посмотрел на Грэя, он мне ответил сочувствующей улыбкой и кивнул в сторону терпеливо дожидающейся нас за углом машины. Я вздохнул, покорно кивнул и двинулся к нему, однако его рука, накрепко вцепившись в моё плечо, внезапно остановила меня. Я поднял взгляд, Грэй хмуро покачал головой и ткнул пальцем в бумажку, жестами доходчиво показав, что с ней нужно сделать. Я сердито засопел (Ненавижу! Всё! Шпионское!!!), Грэй умоляюще пихнул меня локтём, и я, разозлившись, не только порвал листок на мелкие-мелкие клочки, но и даже яростно втоптал их в плитку мостовой, после чего разъярённо взмахнул руками — это все?!

— Пойдём, пойдём, чего ты так долго копаешься? — облегчённо вздохнул Грэй, показывая мне большой палец.

— На себя, красивого, налюбоваться не могу! — зло огрызнулся я, разворачиваясь и направляясь к машине. — Ибо я в этом костюме прекрасен, обаятелен и обворожителен!

— И хвала Космосу, — вздохнул он, шагая рядом со мной, — я уж боялся, что тебе не понравится…

Выйдя из-за угла, мы увидели автомобиль и Капитошкина, вышагивающего, заложив руки за спину, возле него куриной походкой и, казалось, отыскивающего золотое зерно истины, которые спасло бы мир и накормило бы всех страждущих, среди хаотично переплетения узоров тротуарной плитки.

— Где вы так долго шатались?! — возопил он гневно, завидев нас. — Молчать, когда вас спрашивают! А ну марш в машину, мы опаздываем из-за этой непростительной задержки, в который виноват ты, Преображенский! Молчать! Бегом, улитки, бегом!

Стряхнув пену со рта, он беззлобно, будто бы в дань традиции, выругался и нырнул на своё место, мы с Грэем торопливо уселись на свои, дверцы мягко защёлкнулись, и мы покатили, плавно взяв с места.

— Преображенский, — Старик обернулся к нам и сердито нахмурился — видимо, за наше отсутствие он сильно по нам соскучился и теперь его распирало от желания пообщаться и в который раз обвинить нас во всех смертных грехах, — в кои-то веки ты нормально выглядишь, а не как вечный студент-оболтус, примерно раз в год посещающий стены родного учебного заведения. Верни немедленно мой ключ-счёт и… даже не говори, сколько этот наряд стоит, я догадываюсь, судя по марке, что ты специально выбрал самый дорогой!

— Что вы, Зизольдий Гурабанович? — я обиженно надулся. — Этот наоборот ещё самый дешёвый оказался, остальные костюмы в этом магазине в цене стартуют с десяти тысяч кредитов. Я же знаю — в своё время частенько тут бывал.

— Когда уже успел? — нахмурился Старик, пропустив мимо ушей комплимент касательно цены костюма. — Ага, небось, в своё тёмное актёрское прошлое?

— Моё прекрасное актёрское прошлое, — поправил я его твёрдо. — Оно было ненамного хуже той дыры, где я работаю сейчас.

— Значит, твоё безделье отныне называется "работаю"… — фыркнул саркастично Старик. — Аластор, ты погляди на это! — вдруг деланно удивился он, едва не тыча в мою сторону пальцем. — Он только что нас оскорбил весьма-весьма… Ну разве это не дикость?

— Всё может быть, Зизольдий Гурабанович, — отмолчался Грэй, глядя прямо перед собой тупым бараньим взглядом, такой взгляд он обычно делал, когда я излишне надоедал ему своими бесконечными вопросами и отвлекал тем самым от работы.