Владислав Покровский - Курьер. Книга первая [СИ]

— Твои времена… Твои времена были в эпоху динозавров! — заорал я торжествующе.

Часы вернулись, глянули одним глазом и снова спрятались.

— Вылезай, — сказал я, посмеиваясь, — делов-то… Хозяин с ума сошёл. Впервой, что ли?

Морда на часах, глуповато и добродушно улыбаясь, вернулась на свое законное место. Аквариумные рыбки вновь возобновили своё неспешное скольжение среди света и длинных нитей водорослей.

— Две тысячи кредитов, две тысячи кредитов… ДВЕ ТЫСЯЧИ! — гаркнул я, прекратив свой суматошный бег по комнате.

Надо одеваться! Эта единственно правильная мысль прилетела будто бы из ниоткуда. Надо торопиться! Опередить Ленского, эту серую мышь с бегающими глазками, жидкими усиками и длинным носиком, который он вечно суёт, куда не надо. Выполню заказ, а потом… Я мечтательно закатил глаза, затем также быстро закатал было раскатанную губу. Надо будет потом найти Шелу и устроить ей какой-нибудь сюрприз. И вообще, эти деньги надо ещё заработать. А в нашем деле это не всегда и удаётся…

Мир моего прошлого, мир моего настоящего… Мир, придуманный не нами. Как ещё назвать то, к чему мы пришли?..

По пути на работу люди смотрят в окно, думают какие-то свои мысли. Я не смотрел и старался не думать. Зачем смотреть, если за толстенным иллюминатором тот же самый космос, какой и всегда и везде, который не меняется и который, как думают миллиарды людей, вечен и пуст. Впрочем, как я ни старался, не думать не получалось. Дело было даже не в том, что мысли в голову лезли всякие слишком уж разнокалиберные, просто постоянно возникала гнилая мыслишка — куда же потратить это двухтысячное богатство. Не люблю делить шкуру неубитого медведя, поэтому давил это в себе, старался заглушить. Деньги надо сначала заработать. А работа…

Работа… Забавно, никогда не думал, что ради женщины, одной-единственной, хоть их и миллионы, да, ради женщины, я соглашусь даже на такое святотатство — осквернить свои руки и всё остальное тяжким трудом. Мне бы чего попроще: поесть да поспать…

Вот уж не думал, что на свете остались ещё такие представительницы прекрасного пола, которые и коня на скаку и в горящую избу… Время сыграло свою роль и на данном этапе человеческого прогресса мы получили изнеженных тонкокожих дамочек, готовых лишь на продолжение рода и свои излюбленные занятия. Потребность в силе, отваге, мужестве окончательно сошла на нет, и женщины, как и большинство мужчин, постепенно превратились в бледных анемичных созданий.

Шела… Странно, каждый раз как я вспоминаю её имя, на его нежные звучания с готовностью отзывается моё сердце.

— И давно ты в Че?рри-сити? — спрашиваю я вежливо, чуть пригубив горячего вишнёвого вина, смешанного с рута?рой.

Рутара… Местный аналог земных какао-бобов, для посвящённых неслабый афродизиак, непосвящённым же нечего и волноваться о том, чего не знают. От себя добавлю: действие рутары по-настоящему мощное, настолько убойное, что любой занюханный очкарик с лёгкостью сможет соблазнить Мисс Вселенную и всё её окружение, если только умудрится напоить их грацци (оригинальное название вишнёвого вина с рутарой).

Я смотрю на сидящую передо мной девушку с огромным удовольствием, вежливо наблюдаю, не заглядывая, разумеется, в рот, как она пьёт эту любопытную какао-винную смесь, как улыбается, как солнце играет в жемчужинах её глаз…

— Недавно. Прилетела по запросу из ЦеРСА, они тут собираются проводить исследования местной флоры и фауны, вот… прислали меня, — она снова обольстительно мне улыбнулась и сделала маленький глоток "Гра?цци". — А ты?

Обожаю нынешнее время — мораль убрала все границы вежливости, теперь к любому и любой можно подойти и обратиться на "ты". Это здорово облегчает жизнь, когда позарез хочется увидеть какую-нибудь местную красотку в своей постели. Не то что раньше: пока уговоришь, пока затащишь, а потом ещё и отбивайся от требований немедленно жениться.

— Я? — улыбаюсь — кажется, дело, только начавшись, уверенно идёт к своему концу; интересно, есть ли у них здесь свободные номера. Хотя, что нам привыкать, мы могём и на столе. — Я как кузнечик: с луны на планету, с планеты на луну. Пока дел особых нет, вот и бездельничаю, проедаю остатки наследства былой славы. В Черри-сити оказался случайно, рассчитывал несколько часов тут побыть и дальше рвануть… Хотя теперь, после знакомства с тобой, мне совсем не хочется никуда уезжать, хочется сойти с ума и бродить по местным улочкам, наслаждаясь улыбкой, которую ты мне только что подарила, хочется сидеть на пустом берегу и кидать камушки в глупое море, хочется послушать крики чаек, которых здесь нет, хочется по-настоящему опьянеть от той радости, которую мне подарила встреча с тобой.

Она мило улыбается, принимая комплименты, и слегка краснеет. Легонько смутившись, она опустила взгляд вниз и поболтала соломинкой в фужере — как же, как же, знаем мы ваши штучки, а-ля сама невинность в лапах маньяка.

— Ой, вы простите, — я спохватываюсь; действительно, ну я и осёл. — Я так очарован светом ваших глаз, что даже не спросил вашего имени, а ведь оно наверняка такое же прекрасное как и вы.

Она удивлённо смотрит на меня, бровка лукаво изогнута… Интересно, что её так удивило? Давно уже ставшее анахронизмом слово "вы" или что-то другое?

— Ты актёр?

Великий Космос, какой у неё голос!.. Бархатистый, с лукавой, чуточку игривой хрипотцой, мягкий, звучит, как будто шарфом нежным обнимает. В сочетании с её лучистыми серыми глазами — убойная вещь.

— Неужели это так заметно? — я искренне удивлён.

— Очень даже, — она смеётся, показывая в красивой чарующей улыбке свои ровные белые зубы. — Меня зовут Шела, я родом с Земли…

Ну конечно! Только теперь до меня дошло, чем она отличается от всех прочих женщин, а я-то дурак всё голову ломал. Нет, я действительно осёл, а вдобавок ещё и баран: гляжу на новые ворота и не могу понять, откуда они. Таких женщин, пылающих естественной чистой ничем не замутнённой красотой и дышащих истинной жизненной силой и непокорённой энергией, может рожать только матушка-Земля.

— А я Андрей…

— Ты русский?! — её взгляд полон такого удивления, что мне вдруг, второй раз за всю жизнь, становится неловко.

— Э-э, да… — я мямлю нерешительно и заикаюсь, мои пальцы начинают нервно теребить салфетку, на которой стоит мой бокал с "Грацци".

Я чувствую себя не в своей тарелке, хотя… откуда оно вообще взялось это моё заикание и нервозность? Как будто первый раз женимся, как будто не знаем, что у всех дамочек как земных, так и рождённых в Системе ушки и всё остальное торчком встаёт при виде русских. Другое дело, что русского встретить в Системе — всё равно, что выиграть джек-пот в галактической лотерее, шансы примерно составляют один к триллиону. И всё же, чего это я так удивился и засмущался? Первый раз на сцене, что ли? Или это знак? Чушь какая-то! Не верю я ни в какие знаки.