Владислав Покровский - Курьер. Книга первая

Вокруг меня вдруг заплясал, энергично подпрыгивая, низенький, толстенький, лысоватый мужичок. Как-то сразу он не внушил мне особого доверия; возможно, это было вызвано тем, что одет он был в женский расшитый золотом драгоценный парчовый халат с интересной металлической тарелкой на груди; а может здесь дело сыграло то, что он тарахтел как пулемёт на системном с жутким акцентом вдобавок, подталкивая меня своими пухлыми ручонками к находящейся неподалёку палатке. Не внушал он мне доверия, хоть убейте, так как весь он был какой-то странный, дёргался как кукла на ниточках, непрерывно тарахтел что-то своё и упрямо подталкивал меня к входу в палатку.

Мужичок был явно с Юпитера, точнее с орбитальных городов: они там все такие низенькие, толстенькие да и лысеют рано, не то что высокие, прямые, стройные и тощие как полвесла обитатели орбиты Венеры. Радиация на них так сильно влияет, что ли? Или лучи какие космические… Непонятно было, где он откопал такой акцент, я как актёр, пусть даже и бывший, в этих делах разбираюсь тонко. Голос этому парню, саму его манеру говорить явно ставили профессионалы, эвон сейчас старается, аж вспотел. Я посмотрел на палатку — вместительная такая, десяток человек туда вместить можно с лёгкостью; шатёр какой-то прямо, а не палатка. Я расслабился и вздохнул, едва заметно повёл плечами, проверяя готовность мышц, схема стандартная и насквозь понятная, не он первый ею пользуется, не он последний — сейчас заведёт внутрь, что-нибудь покажет для очистки совести, даст пощупать, а потом розыгрыш сценки "потерял сознание, упал, очнулся — гипс". Было бы зачем голову ломать, алиби у него железобетонное: я пытался скрыться с товаром в руке, а что в палатке у него десяток обученных громил с дубинками и парализаторами, так это сиротки…

Значит, мужичка надо будет бить первым и ничего не брать в руки, а то потом не отбрешешься. Мало того, что по организму настучат и ограбят, так ещё и патруль позовут, дескать "Ловите вора!", а в патруле всегда рады дать по зубам ближнему своему. Это же Айзис, оплот вот такой вот романтики. И никаких фильмов о космических пиратах не нужно.

Вот она палатка, хотя нет, пожалуй, все-таки действительно шатёр, уж очень украшен он аляповато, в стиле народов Востока Земли. Я сделал жутко заинтересованное лицо и кивнул, мужичок, едва не выпрыгивая от усердия из своего халата, прокричал еще одну фразу напоследок и колобком вкатился внутрь. Я пожал плечами, постоял пару секунд, раздумывая, благо было над чем призадуматься и голову поломать, и вошёл вслед за ним. "Хасол кумэ квэмме шрака нурк!" — это были его слова, и переводились они примерно так: "Товар предлагать хороший она!". Чего "она"? Обитатели орбиты Юпитера пользуются таким же системным, как и все, однако в торговых делах предпочитают свой язык, какую-то дикую смесь языка Федерации, тайного Торгового языка (за знание его диалекта многие из агентов ОКО отдали бы своё годовое жалованье) и нескольких диалектов народов Востока Земли. Словари обновляются постоянно, но многое так и остаётся загадкой. Что же он всё-таки имел в виду?

Я вошёл в шатёр и замер у входа, готовый чуть что дать дёру, перспектива отмахиваться от выросших на драках и стероидах человекоподобных кабанов торговой охраны меня не прельщала. Торговец отбежал в угол и чем-то там загремел. Я стоял и терпеливо ждал, заодно гадал, зачем он перегородил половину шатра сверху донизу плотной непроницаемой тряпкой, будто занавесом.

Торговец медленно и опасливо приблизился ко мне и снова затарахтел что-то на своём, я немного расслабился, товар он втюхивать пока вроде не собирался, и с трудом разбирал его слова "Молодой… деньги… жена… хороший работа… красавица… брать?". Это было явно вопросом, он замолчал и уставился на меня. Я что-то мыкнул непонимающе и развел руками, я действительно ничего не понимал.

Торговец медленно отошел к занавесу и медленно потянул за шнур, я напрягся и… Охнул. Такого я никак не мог ожидать…

Девушки. Стройные, симпатичные, в нарядах из крохотных тряпочек, которые едва-едва прикрывали интимные места, очень красивые, длинноногие, но…

— Мать твою, — прошептал я непослушными губами. — Ты ж гнида, червяк, работорговец!

Девушки испуганно жались одна к другой; почти полностью обнажённые, несмотря на запуганность и забитость, они были дивно хороши, и каждая буравила меня взглядом полным ужаса, безысходности и слепой яростной надежды.

— Ах ты ж мразь! — я одним прыжком покрыл расстояние, отделявшее меня от торговца живым, как оказалось, товаром и врезал ему от всей своей русской души.

От моего удара, у меня аж костяшки пальцев заныли, мужичок улетел на другой конец шатра и, судя по звукам, что-то там сломал, большое и тяжёлое. Словно бы из ниоткуда вынырнули двое пингвинообразных мордоворотов и, не говоря ни слова, устремились ко мне. Откуда они взялись, из сундука выпрыгнули, что ли? Двое из ларца, одинаковых с лица… У одного я очень удачно поднырнул под удар и, присев и развернувшись, впечатал кулак туда, где за слоем жира скрывались почки. Один хрюкнул и осел. Второй оказался умнее и выхватил дубинку. Я усмехнулся одними губами — люблю я свою работу.

Второго я всё-таки оставил в живых, и с чего бы это я стал таким мягким… Всего-то сломал ему руку в двух местах, а затем долго колотил головой о крышку стола, пока последняя жалобно не хрустнула и не проломилась. Я ни о чём не жалел — закон жизни есть закон жизни: хотят покалечить тебя, покалечь их первым. Отряхнув ладони и встряхнувшись, я свистнул патруль.

Работорговля это серьёзно, очень серьёзно, настолько серьёзно, что ею рискуют заниматься лишь самые крупные компании в Системе, у которых годовой оборот никак не меньше нескольких миллиардов кредитов, да и то тайно. Меньшим компаниям нет смысла лезть в это дело: подкуп чиновников, местных правоохранительных органов, "крыша", запасные варианты, "подарки" судьям в случае провала — всё это обходится слишком уж дорого, потому что работорговля это действительно очень серьёзно. Если уж поймали тебя на этом, поздно стучать кулаком в грудь, решение суда практически всегда одно и то же — высшая мера наказания, то бишь публичная казнь, вариантов нет. Очень, надо сказать, действенный способ. Таким способом на Земле после принятия закона о введении смертной казни за наличие наркотических веществ смогли сократить годовой поток наркотиков в тысячи раз, люди очень быстро задумались о ценности жизни. Разумеется, наркотики не исчезли совсем, было бы глупо даже думать об этом, они просто окончательно ушли в тень, но ведь всегда есть здравый смысл, а для тех, кто его не имеет, всегда существует процент допустимых потерь.