Владислав Покровский - Курьер

- Вы что первый день работаете, инспектор? - презрительно выплюнул рассерженный голос задёрганного вызовами диспетчера из коммуникатора. - Установите штраф-маяк и немедленно отправляйтесь в пункт назначения! Это приказ!

- Есть, - вяло козырнул инспектор и повернулся к тому, который говорил со мной. - Вы всё сами слышали, сэр...

Тот кивнул и посмотрел на меня таким взглядом, что мне показалось, будто он хочет оторвать мне ухо и съесть - повод для такого взгляда, разумеется, был, они с утра видите ли наверняка не жрамши, а тут деньги сами в карман лезли, пока из Центральной директива не пришла "лететь - всех спасать!".

- Да, это служба... - проворчал инспектор и, повернувшись к своим коллегам, стал рыться в бардачке скутера.

Выудив оттуда штраф-маяк - небольшой диск размером с ладонь и толщиной в два пальца - он поместил его аккурат над генераторным отсеком моего скутера и убрал пальцы, цепь разомкнулась, магнитные захваты щёлкнули и намертво приклеились к обшивке корпуса. Я незаметно вздохнул: избавиться от этой штуковины весьма непросто, сенсоры магнитных захватов реагируют лишь на определённый рисунок кожи на пальцах, а если штраф-маяк не снять, то через некоторое время сработает таймер, который запустит высокочастотный электромагнитный сигнал, а тот мало того что уничтожит всю программную начинку скутера, так ещё и собьёт настройку сверхчувствительных кристаллов генератора, после чего скутер можно будет поставить в угол в качестве декоративного пылесборника.

- Принцип действия штрафного маяка знаком? - спросил инспектор, повернувшись ко мне.

Я понуро кивнул.

- Что ж в таком случае вам остаётся лишь обратиться с этим документом, - он протянул мне протокол, - в ближайшее отделение транспортной инспекции, где вам определят размер штрафа. Срок я вам установил пять дней. Прощайте. Будьте бдительны на трассах.

- Всего доброго, - улыбаясь как китайский болванчик, выдавил я сквозь зубы.

- Чтоб тебя подстрелили в одно место, чтоб на тебя нейтронная звезда упала, - прорычал я, когда скутер с инспекторами отчалил от меня и унёсся в сторону Героев колонизаторов, - чтоб у тебя генератор взорвался, чтоб тебе пятьсот вольт схлопотать!..

Я б изъявлял свои чувства ещё долго и со вкусом, если бы не сигнал коммуникатора, раздавшийся у меня сбоку. Я заткнулся и посмотрел на экран - звонил Грэй. Удивившись этому, я нажал клавишу принятия вызова и приготовился что-нибудь сбрехать.

- Где тебя носит? - ворчливо осведомился он.

- Инспектора тормознули, - выплюнул я брезгливо.

- Правильно - неча ездить как подстреленный по встречным трассам, - рыкнул он в ответ. - Ладно, скажешь мне спасибо, когда приедешь наконец.

- За что это "спасибо" вдруг?

- Как "за что"? - от удивления у него изо рта чуть сигара не выпала. - Да за то, что я увёл их от тебя! Давай чеши к станции шаттлов, да побыстрее!

- Ты их увёл от меня? - я наморщил лоб, пытаясь понять его загадочную речь, и тут у меня в голове прояснилось, даже стыдно стало за собственный "могучий интеллект"...

Единое системное антикварное хранилище (ЕСАХ) не перевозит антиквариат в грузовых поездах, даже если правительство планеты, где находится филиал или музей, куда необходимо доставить ценности, обеспечивает вооружённый конвой, - слишком велик риск нападения со стороны бандитских формирований. Конвой, перевозящий предметы, ценность которых зашкаливает за миллионы кредитов, становится слишком лакомой добычей, на захват которой можно бросить любые силы, поэтому служащие ЕСАХ используют другой способ транспортировки. Хранилище связано с каждым существующим музеем и своими филиалами особыми Линиями доставки, основанными на законе темпоральных перемещений материальных предметов Краузе-Левенкова - две герметичных особо охраняемых камеры соединены специальным алгоритмом, который работает только при парной готовности обеих камер, в противном случае он отключается, посылая сигнал тревоги, из-за чего взлом этой сети практически невозможен. Когда в одну из камер помещается предмет или предметы, срабатывает датчик темпорального поля, алгоритм зацикливается сам на себя, возникает критическая ошибка, происходит сбой системы и... предмет перемещается во вторую камеру, где бы она ни находилась, а первая становится пустой, алгоритм возвращается к открытому циклу и при необходимости используется повторно. Идея темпорального перемещения на неограниченные расстояния, схожая по принципу работы с идеей телепортации материальных тел по фотонному лучу, возникла относительно недавно, зато оправдала себя целиком и полностью и с экономической точки зрения, и с технической, после чего необходимость в грузовом конвое просто-напросто отпала как неэффективная. Так что какое уж тут разбойное нападение...

Всё стало ясно...

- Грэй, дружище, спасибо тебе, - проникновенно и прочувствованно произнёс я, прижав руки к груди.

- Сказал же - скажешь спасибо, когда приедешь, - заржал довольно этот здоровяк.

- Я тебе ещё памятник у себя в комнате поставлю, - пообещал я, - и буду каждый день целовать ему ноги и совершать ежеутренние молитвы.

- Ладно тебе, - отсмеялся он. - Приедешь, попробуем разобраться со штраф-маяком. Давай поскорее, у Старика случился приступ геморроя, и он ходит тут, терзаемый желаньем всех озадачить проблемами и работой. Не забудь зайти ко мне!

- Помню, - весело отозвался я. - Ты ведь так и не сообщил зачем?

- Приедешь - узнаешь, - лаконично отозвался Грэй и разорвал связь.

Я пожал плечами, глубоко вдохнул и выдохнул, сбрасывая нервное напряжение, и положил пальцы на шарик управления.

Мой скутер неспешно отвалил от обочины и вклинился в общий поток воздушного транспорта, в котором несколько минут назад растворился скутер инспекторов, так и не дождавшихся возможности пообедать. Сбоку от меня вставало солнце, оно пока ещё было скрыто за корпусами домов и строений, но свет его уже заливал океаном своего сияния улочки и проспекты внизу, скользил по ним, разливаясь как вода в половодье; я вырвался из ловушки зданий и небоскрёбов, сворачивая на боковое ответвление воздушной трассы, которое вело аккурат к станции шаттлов, и обомлел... Сколько раз уже видел, а всё равно поражаюсь: Солнце сияло миллиардами цветов, переливалось оттенками, в атмосфере Деймоса оно казалось то бледно-розовым, то жёлтым, то оранжевым, то огненно-красным, это наслоение красок, это многообразие оттенков всегда удивляли и восхищали меня. А внизу подо мной простирались равнины, когда-то безжизненные, безлюдные и каменистые, они с возникновением атмосферы на Деймосе приобрели золотисто-зеленовато-розовый цвет, природа постепенно брала своё, экосистема спутника была уникальной, её запрещено было изменять и вмешиваться, и вот теперь... Станция шаттлов и посадочные площадки утопали в удивительной зеленовато-красной высокой траве, а административные и технические здания, а также зона парковки скутеров были окружены невысокими деревцами, которые мелодичным шелестом своей золотистой листвы навевали мир, покой и гармонию... Уничтожать всё это, вторгаясь в экосистему, было бы святотатством, поэтому никто и не вторгался, разве что совсем уж дикие туристы, но таких быстро брали в оборот клирики Белой Башни.