Владислав Покровский - Курьер

"Наёмники, похоже, объявились, - подумал я, поворачивая автомобиль и перестраиваясь в нужный ряд на дорогу, ведущую вниз, о которой мне сказал Марик. - Поздновато они что-то, ведь я уже почти добрался до цели".

Я съехал вниз, передо мной оказалась вполне приличная грунтовая дорога, местами асфальтированная, местами уложенная бетонными плитами, я сбавил скорость и поехал по ней мимо подлеска, кустарников, кое-где мелькающих в зелёном буйстве растительности частных коттеджей.

- Марик, передай координаты темпорального маяка на пси-кристалл, - попросил я вслух, озираясь по сторонам и стараясь не пропустить ни одной детали.

Мимо меня неспешно уплыл назад забор, облицованный кирпичом и украшенный через равные промежутки декоративными башенками, за ним находился красивый двухэтажный дом с печной трубой на крыше, из которой мягкими клубами валил светлый дым, и флюгером в виде аиста, и с верандой на втором этаже, украшенной пальмами и низкорослыми деревцами, растущими в кадках. Я сбавил скорость и присмотрелся повнимательнее к планировке крыши и фасадной отделке - у самого дом на Ганимеде строится среди вечнозелёных кустарников, надо же его когда-нибудь закончить, а тут ещё и Капитошкин в соседи мне внезапно пристроился ни с того ни с сего. Я ничего не имею против его деловой и рабочей хватки, но характер у него... Самый настоящий "мерзавчик", за это и недолюбливаю. Интересно, за какие такие дела ему дом на Ганимеде удалось купить, стоят-то они там ого-го... Эта мысль терзала меня всё чаще, и всё сильнее меня подмывало желание спросить об этом у самого Капитошкина.

- Координаты переданы, - ворвался в сознание безжизненный голос Марика, и вдруг он добавил совершенно неожиданно:

- Будьте внимательны и очень осторожны, Антон Сергеевич.

- А в чём дело? - лениво поинтересовался я.

- Необычная активность био-форм возле темпорального маяка, оценить их количество сложно, а дополнительные данные получить не удаётся.

- Хорошо, друг мой, я буду осторожен, - обещаю я, а сам тем временем пытаюсь запомнить рассмотренную планировку, эх, сфотографировать бы её.

Я не отрываю взгляда от дороги, сосредоточившись на управлении, справа блеснул солнечный зайчик, замерцали верхушки невысоких деревьев. На мгновение я задумался машинально: как может блеснуть солнечный зайчик, если нет отражающих поверхностей...

И тут вдруг мир впереди меня утонул в нестерпимо яркой голубой вспышке света. Волна адского жара опалила меня всего, затлела и загорелась местами ткань костюма, взрывная мощь поставила остатки машины на дыбы, и неким уголком сознания я отметил, что падаю. Всё онемело, все чувства исчезли, небо и земля поменялись местами не один раз, я замер в луже, натёкшей в неглубокую яму от колеи, и услышал вдруг, как поют ангелы. Внезапно исчезнувшая реальность кружила в моём сознании, как планеты вокруг Солнца, вертела хвостом, я ошеломлённо поводил руками по воздуху, ничего не понимая, затем всё замерло, сознание встрепенулось, мне в голову ударила свежая волна крови, а вслед за ней вернулись все чувства, и обрушилась жестокая дикая боль. Я заскрёб пальцами по земле, стиснул зубы, замычал, попытался зарыдать, однако глаза не слушались, я поднял руку, чтобы поднять веки, вокруг меня было всё черным-черно, однако пальцы коснулись голой кости. Ещё не веря ощущениям, я провёл кончиками пальцев по лицу, сотрясаясь от сковавших меня судорог, боль частично заглушил нервный шок, и замычал от ужаса - язык распух и не слушался - везде, где только я мог прикоснуться, пальцы касались оголённых костей черепа. Лица не было! О Триединый, помоги! Активатор на руке вибрировал, дрожал и жёг мне руку так, что это пробивало даже шоковые барьеры. Я дотронулся до остатков ушей, от дикого жара сплавившихся в комки окаменевшей кожи, пальцы коснулись глазниц, они были пусты, глаза выгорели в адском пламени плазменного взрыва, пробежались по подбородку, коснулись шеи, гортань была обнажена, я чувствовал лохмотья мяса и кожи, оставшиеся вместо шеи, и едва слышно завыл, дико и безнадёжно, вкладывая в этот страшный вой всю свою боль.

Удивительно, что опалённый до костей, изрезанный и изломанный, так как меня, похоже, сила взрыва швырнула через заднее стекло автомобиля и протащила по земле, я всё ещё мог слышать и различать звуки даже через спёкшиеся в комок уши. Где-то совсем рядом со мной прозвучали выстрелы, кажется, стреляли из пистолета, в ответ бабахнули короткие очереди, завязалась ожесточённая перестрелка, в которой, судя по всему, выигрывал обладатель пистолета, так как автоматы стреляли всё реже и не так густо, как было поначалу. Колоссальные инъекции астромина, введённые прямо в кровь, полностью отрубили все болевые ощущения, я лежал на земле, умирая от ран, несмотря на все старания компьютера медкомплекта, а душа моя уже поднималась в небо.

Перестрелка внезапно прекратилась, я отметил это краем сознания, которое всё ещё сопротивлялось неумолимому зову смерти, разум отчаянно метался как загнанный в клетку зверь, ища выход; простой жизненной логикой я понимал, что мне уже не выкарабкаться, что спасти меня может лишь реанимационная камера с кольто, до которой мне уже никак не добраться, однако боролся, боролся изо всех сил, как можно дольше оттягивая последний час. Астромин полностью заблокировал боль, тело всё ещё сотрясалось в судорогах, сознание не поддерживаемое ничем в своей бесплодной борьбе постепенно гасло, однако я упорно и упрямо выныривал из омута забвения, не желая опускаться в него просто так.

Наполовину мёртвые уши внезапно уловили чьи-то быстрые шаги, кто-то шёл ко мне, нарочито шаркая ногами, но кто? Я попытался повернуть голову, машинально рассчитывая посмотреть, кто же это, однако парализованные судорогами и болевым шоком мышцы отказались повиноваться, наполовину мёртвая кукла - всё, что осталось от меня, - лишь слабо дёрнулась. Шаги прозвучали совсем рядом, кто-то присел возле моей головы, невероятным волевым усилием я заставил себя сконцентрироваться, оценивая обстановку.

- Вели... ос!.. - донеслось до меня еле различимое, и чьи-то пальцы накрепко сжали мою правую руку, коснулись остатков активатора.

Я замычал, язык, которого я не ощущал всё это время, дёрнулся, порываясь сформулировать мысли в слова, однако этот некто не обратил на это ни малейшего внимания. Его пальцы что-то проделывали с моим активатором, затем вдруг мою руку пронзила резкая нестерпимая боль, чья-то ладонь легла на мой лоб, болевые заслоны из астромина внезапно исчезли, и вся боль от сгоревшего местами до кости тела обрушилась на моё сознание. Оно не выдержало, я более не мог его контролировать и удерживать, переглянувшись, эта неразлучная парочка - сознание и разум - взялись за руки и вместе канули в реку Забвения. Милосердная тьма обрушилась на меня, поглотила всего с ног до головы, жестокая раздирающая всего напополам боль отступила на задний план, перед глазами заплясали разноцветные сполохи, передо мной раскрылся мрак, и я медленно шагнул в него, мысленно успев сказать всем своим немногочисленным друзьям и любимым последнее: "Прости...".