Владислав Покровский - Курьер

Чёрный костюм?! Ярость во мне приготовилась вспыхнуть адским огнём, взбурлить, взыграть, ударить в голову, сорвать оковы морали и втоптать тело "чёрного" в пол, однако, всматриваясь получше, я мысленно качал головой, сдерживая себя. Взгляд окончательно прояснился, я поморгал, прогоняя образы, кружащиеся в мозгу и обличающие меня в страшном преступлении, обвёл взглядом лица собравшихся, мысленно удивляясь опять же: ребята из внутренней охраны, Кербер, Грин, Викентий, наш штатный психолог, сменивший Айдашева, Элана в своём очаровательном белоснежном халатике и стетоскопом на изящной нежной шейке, которую я когда-то бесчисленное количество раз покрывал поцелуями, её белобрысые реаниматоры возле тела, лежащего в луже крови на полу, Капитошкин, Ущучин - да что случилось? Я перевёл взгляд на тело в чёрном костюме, его как раз переворачивали на спину реаниматоры, вгляделся в лицо и... рухнул на колени, пряча лицо в ладонях и чуть не завыв от горя и отчаяния, когда вдруг понял... ЧТО произошло...

- Андрей, родной ты мой... - прогудел над головой мягкий голос Грэя, полный горя и сожаления. - Ну что же ты натворил...

"Что же я натворил!.. Великий Космос, Боже, боги и Триединый в придачу, что же я наделал!!! Господи!.."...

* * *

Я сидел в кабинете Капитошкина, закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку удобного кресла, и смотрел на Старика, а тот в свою очередь буравил меня своим колючим холодным взглядом.

- Тебе повезло, несказанно повезло, - подчеркнул он, - что Герхард остался жив... Если бы не это, гулять бы тебе по марсианским подворотням и кабакам, вышвырнутым с этой работы, на пару с совестью, отягощённой убийством невинного человека, и вместе с ней вы бы выли на спутники, заливая горе дешёвым виски...

Капитошкин помолчал немного и печально вздохнул:

- Что на тебя нашло тогда, Преображенский? - устало спросил он, глядя тяжёлым серьёзным взглядом на меня, под грузом справедливых обвинений и упрёков забившегося вглубь кресла и печально оценивающего происходящее на пару с грустью и трезвостью человека, умеющего - я так надеялся на это - отвечать за свои поступки.

- Я сам не знаю, Зизольдий Гурабанович, - с искренней тоской и грустью ответил я, глядя не на него, а сквозь него и полностью осознавая свою вину и последствия своего поступка. - Я ведь говорил вам уже, что не помню, не понимаю, что это были за чувства, эмоции, которые толкнули меня напасть на него, я помню лишь, что один только вид чёрного пиджака вызвал во мне фонтан такой ярости и злобы, что под их напором отключилось сознание, и верх взяли рефлексы...

Я прерывисто вздохнул, заново переживая те события, попытался понять: чего же хочет от меня тот старый верблюд? Раскаяния? Полноте вам, господа, я раскаялся сразу же, как только узнал и понял, что натворил. Сожаления? Глупо сожалеть о том, что произошло, но, даже несмотря на это, я сожалел, сожалел и клялся себе, что мне бы секунду лишнего времени, и этого бы не произошло. Разумеется, я врал... Врал сам себе, но... человек в состоянии аффекта не несёт ответственности за последствия своих поступков, а моё состояние именно в тот момент оставляло желать лучшего. Элана лишь качала головой, когда в присутствии свидетелей вытягивала из моей памяти моменты, связанные с Ареной, с "Дедушкой", с "чёрными"; приняв всё это во внимание, меня можно было понять и простить. Так и вышло, однако сам себя я не простил - впервые мой железный самоконтроль дал сбой, вдобавок я чувствовал, что под давлением последних событий как-то ожесточился, стал более злым и прямолинейным, а это, мягко говоря, было нехорошо.

- Подумать только, - продолжал Старик, как будто не замечая моих внутренних терзаний, - у парня праздник был, он цветы заказал, приоделся покрасивее, спешил к невесте своей на свидание, а нарвался... на тебя.

- Зизольдий Гурабанович, - я поднял взгляд и посмотрел на него, - я раскаиваюсь, как раскаялся ещё тогда, я не понимаю, что на меня нашло, я готов понести все мыслимые и немыслимые наказания, я готов ответить, и я отвечу перед ним, его семьёй и его... Ольгой. Я...

- Да-да, именно ты, - перебил он меня. - Разумеется, ты ответишь, вот только не по суду и закону, в конце концов это наши внутренние дела, а в соответствии с собственными понятиями о чести, долге и совести. Я говорил с реаниматорами, они обещают поставить его на ноги через две недели, а пока он находится под наркозом в кольто, за это время ты должен придумать, как попросить прощения у Ольги, её фамилия Светлова кстати, и определиться с размером суммы, которую ты заплатишь за лечение Герхарда и его последующую реабилитацию. Множественные переломы некрупных костей тяжелее всего заживляются, как ты знаешь, так что уверен, реаниматоры счёт тебе выставят немалый.

- Я заплачу всё до единого микро, Зизольдий Гурабанович, - пообещал я тихим голосом, прикрыв глаза, - а теперь давайте, пожалуйста, закроем эту тему, прошу вас...

- Ну хорошо, - произнёс он, откинувшись в кресле, - я буду рассчитывать на твою сознательность и совесть, Преображенский, а также на честность по отношению к другим. А теперь - ты прав - давай поговорим о делах. По поводу заказа тебе всё известно: сумма выплаты за выполнение составляет четыре тысячи кредитов, так как заказчик пожелал увеличить гонорар, заказ поступил от фирмы "Крелон Индастриз", Аластор и Бенефициус уже успели мне доложить, что информационная матрица временного слоя изучена и подготовлена к изменению, темпоральный коридор готов, так что можешь смело отправляться. Предупреждаю сразу: канал связи здесь общий, заказчик не пожелал воспользоваться приватным, так что будь готов к возможным неприятным вторжениям со стороны конкурентов. Ну и... - Капитошкин пожевал губами, нахмурил брови, вспоминая, очевидно, не забыл ли чего, - вроде бы всё.

Я пошевелился, разминая затёкшие мышцы шеи, ног и рук, предчувствуя, что сейчас наверняка начнётся продолжение шпионских игр, и, в принципе, угадал...

- Мои расчёты не оправдались, Андрей, - печально произнёс Капитошкин и скривил в обиде губы, отчего его лицо мигом обрело все черты сходства с мордочками пекинесов, которых даже в моё время - я лазил по Галанету, любопытствовал, искал, сравнивал - никак не меньше, чем в предыдущие века. - Выходит постепенно так, что я действительно зря подозревал Грэя в шпионаже, ему действительно нет никакого резона заниматься этим, уж слишком неприбыльно это и опасно...

- А вы откуда знаете? - удивился я.

- Я создал несколько информационных серверов, зарегистрированных на несколько разных подставных лиц, и связался с людьми из фирм-конкурентов, которых я подозреваю в двойной работе, послал им запросы, мотивируя это требованиями времени и работы, - сознался Капитшкин, и я чуть слюной не подавился - неужто этот старый гремлин знает, что такое сервер, запросы и даже понимает, такое страшное слово как "требование времени", из его слюнявых уст оно звучало примерно как "веяние моды". - Ответ пришёл нескоро и не сразу, но пришёл... В нём были чётко оговорены условия копирования информации, которые оказались не такими уж и запредельными. Я знаю Аластора гораздо дольше, чем ты его, и хорошо знаю его принципы работы - за столь малое вознаграждение за труды он бы даже не почесался...