Дмитрий Емец - В когтях каменного века

Чем ближе подходили они к равнине, тем чаще встречали сайгаков, оленей и стада диких лошадей. Некоторые животные жадно лизали огромные камни, в щелях которых сохранились еще крупицы соли от когда-то отступившего отсюда моря.

Но внезапно сайгаки, олени и лошади встревожились и испуганно бросились на равнину. Их головы с большими рогами были откинуты назад, а ноги легко отталкивались от земли, так что казалось, будто олени не бегут, а летят по воздуху.

Только молодая лань с олененком, видимо, недавно родившимся, отстала, подталкивая еще слабенького малыша мордой и издавая тревожный крик. Малыш еще не научился ходить и каждый раз, вставая, сразу падал. Из леса появился черный медведь, меньший по размеру, чем его пещерный сородич, но почти не уступающий ему в силе. Черный медведь косолапо бежал к лани, уверенный в своей мощи. Он собирался полакомиться нежным мясом новорожденного теленка.

На зов самки от стада отделился и подскочил длинными прыжками вожак – большерогий красавец с тонкими ноздрями. Прикрывая лань и малыша, он затрубил и, встав между олененком и медведем, выставил рога с острыми концами.

Косолапый на секунду приостановился, обдумывая силу нового противника, потом упрямо двинулся вперед, отклонившись вбок и пытаясь отрезать олененка от лани и ее защитника. Медведь не испугался, просто ему скорее хотелось получить легкую и вкусную добычу, причем безо всяких усилий.

Черные гладкие бока зверя лоснились, а лапы с острыми когтями оставляли в земле глубокие борозды, по которым его следы нельзя было спутать. На морде черного медведя, чуть выше желтоватых мощных клыков, было белое пятно – вероятно, след былой раны, шерсть на которой поседела.

Это был сильный старый зверь, предпочитающий мясо, а не многочисленные ягоды и коренья, которые легко найти в лесу в это время года.

Самка изо всех сил старалась помочь олененку подняться на ножки. Он встал и сделал несколько неуверенных шажков. Пройдет еще несколько минут, и он сможет бежать за своей матерью, догоняя удаляющееся стадо.

Но медведь был уже совсем близко и двигался олененку наперерез, издавая низкое рычание и поднимаясь на задние лапы. Старый хищник знал, что он делает. Если ему удастся напугать взрослого оленя, за ним убежит и лань, а теленок достанется ему безо всякой борьбы.

Но большерогий олень раскусил маневр врага и снова прикрыл олененка. Благородное животное затрубило и стало бить передним копытом землю, бросая косолапому вызов.

Олень предчувствовал свою смерть, но не собирался отступать. Его большая голова с острыми рогами была наклонена вниз, а могучая спина напряжена так, что видны были узлы мускулов на холке. Вдоль его груди шла светлая полоса. Самец мог легко убежать, ноги унесли бы его далеко, и он бы легко спасся, как это сделали все остальные олени, но инстинкт заставлял его сражаться до конца.

Медведь, разъяренный тем, что ему мешают, бросился на оленя, норовя вцепиться ему клыками в шею, своей массой свалить с ног и задрать его. Так он делал всегда и не знал поражений.

Но самец был опытен и хорошо знал повадки медведей, он бросился вперед и вонзил острые рога в грудь противнику, который встал в этот момент на задние лапы. Раненый зверь глухо зарычал и сломал левый отросток рога ударом лапы.

Олень, у которого в молодых рогах проходит нерв, от боли упал на колени и жалобно закричал. Но его уцелевший рог так глубоко застрял в груди медведя, что он даже не мог его вытащить.

Истекая кровью, разъяренный медведь откинулся назад, освобождаясь от рога, а потом набросился на не успевшего еще подняться оленя и вцепился клыками ему в горло. Тому удалось подняться, и, волоча за собой врага, он сделал несколько шагов слабыми, дрожащими ногами, сделавшимися как у новорожденного теленка. Чем сильнее сжимал медведь свои клыки, тем быстрее жизнь уходила из оленя. Благородное животное чувствовало, что погибает. Олень с величайшим усилием обернулся и увидел, что лань убегает за стадом, а за ней уже бежит маленький олененок, как будто сила большого самца, отдавшего за него жизнь, перешла к нему.

Очевидно, олень понял, что его род продолжится, и, как подрубленное дерево, упал на бок. Из разорванной артерии на его шее хлестала кровь. Когда олень перестал вздрагивать, черный медведь поднялся и сделал несколько шагов в сторону леса.

Он был тяжело ранен, сломанный рог оленя глубоко застрял в его груди. Медведь почувствовал, что слабеет. Увидев выбежавшую из леса на запах крови стаю волков, косолапый с трудом подошел к туше оленя, полный решимости защищать свою добычу, и в последний раз в жизни грозно зарычал. Потом он упал на поверженного врага, обхватив его лапами, и уже больше не шевелился. Волки, чутко принюхиваясь и поджав хвосты, приготовившись отбежать при первом же движении черного великана, подкрадывались все ближе. Но медведь был уже мертв.

Ребята, наблюдавшие эту схватку, были поражены увиденным. У Росы на глаза даже навернулись слезы, ей жаль было отважного красавца, который отдал свою жизнь за олененка.

– Не надо грустить! Олень умер в бою, убив более сильного противника. Его кровь будет продолжена в маленьком теленке, – торжественно произнес Агам. – Теперь дух оленя отправился в Верхний мир, где он будет пастись на богатых пастбищах с сочной травой и пить прохладную воду свежих рек.

Вскоре мальчик повернул в сторону, противоложную болоту, и углубился в чащу.

– Ты уверен, что мы не сбились с дороги? – то и дело спрашивала Роса, но Агам, не отвечая, уверенно шел вперед, отстраняя руками многочисленные лианы, свисавшие с влажных древесных стволов.

Внезапно лес расступился, и они вышли на поляну. Деревья на ней были повалены, и только их обожженные стволы торчали из оплавленной земли. Это был страшный шрам на теле леса, который еще долго не зарастет.

Если на краю поляны многие стволы без верхушек стояли прямо, то ближе к центру все деревья были повалены, а в земле виднелась глубокая пробоина около десяти метров в ширину и четырех метров в глубину.

Над поляной повисла зловещая тишина, здесь не было ни птиц, ни животных, даже трава не пробивалась из оплавленной земли. Воздух и тот, казалось, замер и остановился.

Роса достала маленький стальной талисман с дырочкой и что-то забормотала. Вася разобрал только, что девочка просит Духа Огня не гневаться на них и позволить взглянуть на себя.

Агам приготовил копье. Он не боялся ни тигров, ни мамонтов, ни пещерных медведей, хоть они и были огромными и клыкастыми: мальчик знал, чего можно от них ожидать. Здесь же им противостояла какая-то новая, мощная сила, страшная и неизвестная. Мальчик видел, как силен Дух Огня, об этом свидетельствовали поваленные обугленные стволы и пробоина в земле, которую не смогли бы прорыть своими бивнями и сто мамонтов.