Евгений Винников - На суше и на море. 1976. Выпуск 16

— У нас прошлым летом Владимир Владимирович со студентами мамонта откопал… Во! Одну кость аж втроем волокли.

Тетя Нюша наслаждается эффектом, а Владимир Владимирович добродушно усмехается в бороду…

— Ну, если вы мамонта в павловском обнажении откопаете, — говорит он нам, — то наука вас не забудет, Нобелевская премия обеспечена. А пока не найдете, на предстоящем зачете не уверяйте, что такое возможно; с зачета выгоню, кайнозойская вы фауна. Отправляйтесь в мезозой, к ящерам, раз до приматов не доросли…

Трудно нам было представить, что когда-то не существовало этого леса, холмов, самой Волгуши… С севера надвигался огромный ледник, обнимавший полгоризонта, белый, пустынный и таинственный.

Владимир Владимирович, жизнерадостный и мускулистый, в клетчатой ковбойке с закатанными рукавами, водит нас от обнажения к обнажению почти бегом, шутками подбадривая отстающих. Прямо из-под ног «непросвещенных студиозов» он извлекает сглаженный валун, весь в ледниковой штриховке, или торжественно демонстрирует раапакиви, занесенный в эти края четвертичным ледником из краев, воспетых в «Калевале». Выбрав место поудобнее и откашлявшись, он четким раскатистым басом начинает:

— Перед вами обнажение высокого правого берега ручья Рок-ша у деревни Степаново. Оно интересно тем, что здесь вы можете наблюдать отложения двух ледниковых эпох: московского оледенения в верхней части обрыва под плащом делювия и днепровского, близ уреза воды. Они разделены мощным слоем косослоистых перемытых песков и галечников…

Сколько веков пронеслись с тех пор над этой частицей России и оставили здесь свои приметные следы… В излучине Волгуши на высокой террасе, поросшей стройными елями, знатоки покажут место древнего городища славянских племен. Коренной берег образует здесь выступ, который было легко защитить оборонительным рвом. А еще частокол над крутыми склонами… Позже где-то в этих местах повернули назад татаро-монгольские полчища. Большим массам конницы было трудно маневрировать в условиях лесистого пересеченного рельефа, да и взятые ценой большой крови Москва, Дмитров и другие русские города заслонили от Батыева воинства Псков и Новгород. Позже эти леса служили убежищем для тех, кто не смирился с горькой поговоркой «Вот тебе бабушка и Юрьев день», и просто для «лихих людей»… В поросших травой валах на днище долины Волгуши у села Стрекова трудно сейчас узнать остатки мануфактуры петровских времен. На склоне холма между долиной Волгуши и устьем оврага, западнее деревни Горки, нетрудно обнаружить следы дворянской усадьбы: остатки кирпичного фундамента, декоративный кустарник, заросший пруд… А вот и широкая липовая аллея. Эту аллею очень любят мечтательные девушки, у которых она вызывает литературные ассоциации.

Невозможно, противно рассудку представить чужих солдат в зеленых шинелях на холмах за Волгушей, но так было… Яхрома — в руках у немцев, станция Турист — у наших. Значит, устье Волгуши служило тем самым рубежом, за который захватчики не прошли… Судьба столицы, всей страны решалась в этих местах.

Я часто спрашивал местных жителей о моряках, сражавшихся на этом рубеже, но никто не мог сказать мне ничего определенного…

Судя по опубликованным воспоминаниям, 71-я бригада морской пехоты наступала от станции Морозки на Языкове — Бориосово и прошла километрах в двух южнее Парамонова. В Языкове (5 километров западнее) немцы оборудовали мощный опорный пункт. Бои за Языково шли четверо суток и обошлись немцам в 600 убитых солдат. Трудным было это начало — от осени 1941-го к весне 1945-го, и оно произошло в этих местах. С тех пор и остались братские могилы у Языкова и Парамонова.

На лесных дорогах между Дьяковом и Языковом в первые послевоенные годы можно было встретить немало обломков вражеской техники. Довольно долго разбитый немецкий бронетранспортер валялся в низине у Волгуши, ниже Степанова. На довоенных картах здесь был обозначен мост, взорванный нашими войсками в ноябре 1941 года.

Парамонову сравнительно повезло. Местные жители видели, как горело Степаново. Пострадало соседнее Стреково. В Парамонове же остались целы избы, дворы. Но скольких здесь не дождались с войны! Невольно пробирает дрожь, когда тетя Нюша начинает загибать огрубевшие от работы пальцы.

— …Татьянин Петр, да у солдатки Анюты ейный мужик, да мужик и сын из крайней избы, прости, господи, память мою, уехали их бабы от нас после войны… Секретарь наш из сельсовета, а своего-то я уж посчитала…

Длинный скорбный перечень…

Нелегкими были и первые послевоенные годы. Тетя Нюша не любит, вспоминать об этом времени, зато охотно говорит о нынешнем.

— …Это когда же такое было-то, а? Народ-то к нам из других областей едет. Колхоз кирпичные дома строит, квартиры-то городские, а гарнитуры, а водопровод, а телевизоры — это когда я об таком мечтала! А сейчас знаешь сколько тракторист получает? А доярка?.. Это ж надоть… Нет, не даром работать приходится. Дак, ежели есть за что, почему не поработать? Я, старуха, и то выхожу то сенцо подбирать, то картошку… Хоть и пензия, а все приработок — много ли мне надо?..

Ну а теперь, закончив этот краткий исторический экскурс, вернемся к геологии. Известный ученый А. И. Павлов первый описал обнажение у Парамонова с выходами меловых пород. Позже его изучал профессор МГУ А. А. Борзов. Многое в этом отношении можно почерпнуть в книге Б. М. Данынина «Геологическое строение и полезные ископаемые Москвы и ее окрестностей». Ну и, конечно, нельзя не сказать о доценте Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии В. В. Пиотровском, который руководил здесь студенческой практикой еще с довоенной поры. Мне кажется, что его талант преподавателя основывался прежде всего на умении заразить учащихся пионерным духом исследования. Окрестности Парамонова вполне подходили для этого. Сейчас здесь по-прежнему можно встретить студентов с геологическими молотками в руках. Среди них, наверное, немало и будущих знаменитостей. Открытия никогда не могут быть исчерпаны, и для кого-то они начнутся именно здесь.

Эти места манят людей в любое время года. Многие стремятся провести здесь выходные дни. Летом ночуют в палатках, зимой — в избах. Среди таких туристов преобладает молодежь, но и пожилые не редкость. Своя, не приезжая «общественность» надежно хранит порядок и покой отдыхающих, не прибегая к помощи милиции и дружинников, — все это достаточно характерно.

Вблизи Парамонова есть несколько холмов, привлекающих горнолыжников, причем каждая такая горка высотой до 70 метров имеет собственное название. У прогона начинается наиболее популярная Пионерская горка. В воскресный день она прямо-таки усеяна лыжниками. Мимо робких новичков уверенно проносятся счастливцы, одолевшие первые премудрости горнолыжной техники.