Евгений Винников - На суше и на море. 1976. Выпуск 16

— Вот три парня, — говорит Найт, — нашли свое счастье, три простых фермера. А я, что, неудачник?

Он имеет в виду последнюю «опаловую лихорадку», которая вспыхнула весной 1971 года в сорока милях от Лайтнинг-Риджа. Три молодых фермера, копаясь в своей «норе», натолкнулись на необыкновенный опал — весом более 170 карат. Обработанному и отшлифованному цена ему — 170 тысяч долларов. Они назвали камень «Королевой Востока» и продали скупщику Джорджу Маранту за двадцать тысяч долларов наличными. «Гордость Австралии»— найденный в Лайтнинг-Ридже несколько лет назад камень — весил 225 карат, но продан был тоже по баснословно дешевой цене. Таковы уж здешние порядки, и на этом, разумеется, наживаются скупщики.

Находка фермеров всколыхнула всю округу. Буквально через несколько дней в Гленгарри, где был найден опал «Королева Востока» и обитало всего шесть человек, оказалось уже больше трехсот старателей. Копали повсюду, и несколько месяцев спустя стоимость извлеченных в этом районе опалов превысила миллион долларов.

В последние годы на долю Австралии приходится девяносто процентов международной продажи опалов — их экспорт превышает 10 миллионов долларов в год. Основные покупатели красивейших камней — Япония, Соединенные Штаты Америки, Западная Германия и Англия. Поставляют эти драгоценности главным образом старатели-одиночки, промышленное их производство фактически в стране не налажено. Ищут опалы в Андамоке и Кубер-Педи в Южной Австралии, Лайтнинг-Ридже в штате Новый Южный Уэльс, Чарльзвилле и Кунамулле в Квинсленде. С австралийскими опалами не могут конкурировать камни, добываемые в Мексике, Гондурасе и других районах.

Разновидностей опалов много, ценны же лишь некоторые из них. Древние римляне считали опал вторым по ценности после изумруда. В средние века его величали «камнем счастья». Были, правда, времена, когда его избегали носить, как камень, приносящий несчастье. Сейчас, конечно, подобным предрассудкам мало кто верит. Тот, кто понимает толк в драгоценных камнях, обязательно в свою коллекцию включит и опал.

В австралийском местечке Уайт-Клиффе, где я намеревался побывать, тоже добывают опалы. Оно расположено примерно в двухстах милях на северо-восток от Броукен-Хилла. Проехать туда можно разными путями, но лучше всего через Уилканию — до нее 120 миль от Броукен-Хилла по хорошей битумной дороге, а там грейдером вплоть до Уайт-Клиффса — в самом дальнем углу штата Новый Южный Уэльс. Зима здесь мягкая, выпадает много осадков. Зато летом свирепствуют песчаные бури, засуха! Растительность тут редкая. До недавнего времени здесь было царство кенгуру и австралийских страусов эму. Сейчас численность этих животных изрядно поубавилась из-за неограниченной охоты на них.

Захватив запас воды на три дня для однодневной поездки, мы ранним утром тронулись в путь с таким расчетом, чтобы в тот же день возвратиться в город. В Уилкании сделали небольшую остановку. Здесь живут преимущественно аборигены и несколько десятков белых. В руках последних и сосредоточена вся экономическая и административная власть. Подавляющее большинство аборигенов — безработные, живут на правительственные пособия. Вдоль дороги носятся ватаги детей — они подрабатывают, позируя редким туристам перед фотоаппаратом.

Работы нигде в округе нет. Да и неохотно аборигенов нанимают: они почти все неграмотны, какими-либо профессиональными навыками не обладают, к тяжелому физическому труду не приспособлены. Местные власти штата намерены создать сельскохозяйственный кооператив аборигенов в Уилкании. Но где взять для этого землю и денег?

— Так что это только идея, — сказал нам хозяин бензоколонки, который, как он выразился, сочувствует «або» [2] Пренебрежительное обращение к аборигенам в Австралии. .

Вокруг Уилкании раскинулся типичный австралийский пейзаж — равнина с редкими невысокими холмистыми подъемами. Чахлая поросль, и, чем дальше на север, растительность становится все реже и реже. Здесь начинаются владения каменно-песчаной пустыни. Вдоль русел пересыхающих дождевых рек вкрапления кустарникового эвкалипта, иногда попадаются бело-фиолетовые колокольчики, совершенно незнакомые жителям северного полушария. Запасами воды природа не балует эти края, как и страну в целом. На 60 процентах территории выпадает не более 300 мм осадков в год, а на остальных 40 процентах — и того меньше. Хотя, правда, есть места в необжитых тропических районах, где выпадает до 3500 мм осадков.

Положение усугубляется еще и тем, что под лучами беспощадного солнца испарение воды с поверхности почвы идет весьма интенсивно. И все-таки пустыня живет: нет-нет игуана скользнет через дорогу, внезапно — бог весть откуда! — появится ехидна или мелькнет рыжей искрой где-то на горизонте собака динго.

Двухчасовая езда от Уилкании до Уайт-Клиффса — это езда по раскаленной сковородке: все вокруг пышет жаром. Надейся на автомобиль, как на доброго копя, — вывезет. Вдоль дороги в Уайт-Клиффе тянется тонкая струнка телефонной линии, и где-то бегут над головой невидимые радиосигналы. Все же остальное в округе мертво, неподвижно.

Мы приехали в Уайт-Клиффе за полдень. На горизонте обрисовывались ярко-белые, прямо-таки ослепляющие своей белизной холмы. У их подножий, сбегающих к равнине, можно было различить дрожащее в мареве пятно. Когда мы приблизились, это оказался крохотный поселок, состоящий из десятка фанерных домиков и массивного приземистого здания пивного салуна. Оно господствовало над местностью, прочно встав на каменный пол пустыни, и, как мы безошибочно определили, было центром всей жизни поселка охотников за счастьем.

Воскресенье, три часа дня. На крыльце под навесом сидят группы мужчин, на столах батареи бутылок с пивом.

Появление машины с канберрскими номерными знаками вызвало оживление. Несколько человек подошли к машине и довольно сдержанно поздоровались. Я представился, последовала небольшая пауза, потом с разных сторон послышалось:

— Хэлло, приятель! Присаживайся к нам.

— А мы было приняли тебя за финансового инспектора из Канберры, который приехал, чтобы потрясти нас, — пояснил мне пожилой старатель в потертой шляпе моды еще 30-х годов. — Но только удивились, почему нас не предупредили. Обычно звонят по телефону хозяину салуна.

И впрямь в их края изредка заглядывает представитель власти, чтобы установить подоходные налоги. Как ни держат власти такую поездку в секрете, о приезде налогового инспектора старатели всегда узнают вовремя и тогда быстро снимают самодельную рекламу и всевозможные объявления, предлагающие по сходной цене опалы, перстни, клипсы, кулоны из драгоценных камней. Когда появляется инспектор, рекламная пестрота исчезает, все выглядит унылым, а сами старатели ходят хмурыми, жалуясь инспектору, что добычи никакой нет и они не в состоянии даже свести концы с концами.