Питер Уоттс - Морские звезды

Экран внешней камеры, вид снизу. Изображение мерцает, потом проясняется: на дисплее зубчатый круг света лежит на плоской илистой равнине, рассеченный острыми тенями причальных кабелей. На его границе распростерлась лицом вниз черная человеческая фигура, обхватив голову руками.

Лени врубает ближнюю акустику:

– Карл, Карл, ты меня слышишь?

Он реагирует. Голова поворачивается, смотрит на прожекторы; линзы отражают невыразительное белое сияние в камеру. Его трясет.

– Вокодер, – говорит Наката.

Из колонок несется звук, тихий, повторяющийся, механический.

– Похоже, заело…

Кларк уже в дежурке. Она понимает, что говорит механизм Актона. Понимает, потому что это самое слово снова и снова раздается в ее голове:

«Нет. Нет. Нет. Нет. Нет».

Никакой видимой двигательной недостаточности. Он сам смог вернуться; даже замер, когда Кларк пытается ему помочь. Сдирает с себя оборудование и без слов следует за ней в медотсек.

Наката дипломатично закрывает за ними люк.

Теперь он сидит на диагностическом столе с непроницаемым выражением лица. Кларк прекрасно знает процедуру: снять костюм, вытащить линзы. Проверить автономную реакцию зрачка, рефлексы. Уколоть, взять необходимые образцы: газы крови, ацетилхолин [26], гамма-аминомасляная кислота [27], молочная кислота.

Она садится рядом с ним. Не хочет вынимать его линзы. Не хочет видеть, что скрывается под ними.

– Твои ингибиторы, – наконец выговаривает Лени. – Насколько ты сократил подачу?

– На двадцать процентов.

– Прекрасно. – Она пытается легонько его коснуться. – По крайней мере теперь ты знаешь предел. Просто восстанови подачу до нормы.

Он почти незаметно качает головой.

– Почему нет?

– Слишком поздно. Я перешел через какой-то порог. Мне кажется… это уже необратимо.

– Понятно. – Она робко накрывает его руку своей ладонью. Карл не реагирует. – Что ты чувствуешь?

– Я слеп. Глух.

– Но это же не так.

– Ты спросила, что я чувствую, – говорит он по-прежнему без всякого выражения.

– Вот. – Она снимает магнитно-резонансный шлем с крючка.

Актон позволяет закрепить его на черепе.

– Если что-то не в порядке, это должно…

– Что-то не в порядке, Лен.

– Так.

Шлем передает данные на диагностический экран. Кларк обладает теми же медицинскими знаниями, что и все рифтеры, знаниями, вбитыми в мозг машинами, взломавшими ее сны. Но все равно голые данные ничего ей не говорят. Проходит почти минута, прежде чем система выводит заключительный анализ.

– Уровень синаптического кальция очень сильно понижен. – Она осторожно не показывает своего облегчения. – Ну это имеет смысл, я так полагаю. Нейроны слишком много работают и поэтому выдыхаются.

Он, ничего не говоря, смотрит на экран.

– Карл, это нормально. – Лени склоняется к его уху, держа руку на плече. – Это исправится само собой. Просто выставь нормальный уровень ингибиторов. Потребление пойдет вниз, запас восстановится. И никакого вреда.

Актон опять качает головой:

– Не сработает.

– Карл, посмотри на данные. С тобой все будет в порядке.

– Пожалуйста, не касайся меня, – говорит он, не двигаясь с места.

Кларк замечает кулак прежде, чем тот бьет ее в глаз. Она отшатывается назад к переборке, чувствуя спиной какую-то выступающую заклепку или вентиль. Мир тонет во взрывах прозрения.

«Он сорвался, – отрешенно думает она. – Я победила». Колени подгибаются, Лени соскальзывает по стене, с глухим стуком оседает на палубу. Не издает ни звука и считает это предметом какой-то странной гордости.

«Интересно, что я сделала? Почему он сошел с катушек?»

Она не может вспомнить. Кулак Актона, кажется, выбил последние несколько минут из головы.

«Только это неважно. Просто старый, привычный танец».

Но в этот раз кто-то решил встать на ее сторону. Слышатся крики, звуки потасовки, тошнотворно-неприятный стук плоти о кость, а той – о металл, и в които веки ничего из этого не принадлежит ей.

– Ах ты, членосос! Да я тебе сейчас яйца оторву!

Голос Брандера. За нее вступился Брандер. Он всегда был галантным. Кларк улыбается, чувствуя во рту привкус соли.

«Естественно, он так и не простил Актону ту стычку из-за мешкорота».

Зрение постепенно проясняется, по крайней мере один глаз начинает видеть. Она видит перед собой ногу, другую сбоку. Лени поднимает голову: ноги встречаются в промежности Карако. Актон и Брандер тоже находятся в ее каюте; поразительно, как они вообще все сюда поместились.

Карл с окровавленным ртом в тяжелом положении. Брандер держит его за горло, но Актон сжимает его запястье и прямо на глазах Кларк второй рукой наносит удар ему в челюсть.

– Остановитесь, – бормочет она.

Карако дважды быстро бьет Карла в висок, голова того резко уходит влево, он рычит, но руку Брандера не отпускает.

– Я сказала, остановитесь!

На этот раз ее слышат. Борьба затихает, останавливается; кулаки все еще подняты, захваты не разжаты, но все в каюте смотрят на Лени.

Даже Актон. Кларк ищет взглядом его глаза, пытается увидеть, что там, за ними. Ничего нет, только сам Карл.

«А ведь тварь там была. Я уверена. Рассчитывала, что из-за нее он влезет в проигрышную схватку, а она свалит…»

Кларк, опираясь на переборку, медленно встает на ноги. Карако отходит в сторону, помогает ей.

– Я польщена таким вниманием, друзья, – говорит Лени, – и я хочу поблагодарить вас за то, что вы прекратили драку, но думаю, теперь мы сами во всем разберемся.

Джуди кладет ей руку на плечо, защищает.

– Тебе не нужно разбираться с этим дерьмом. – Она не сводит с Актона глаз, источающих злобу даже сквозь линзы. – Никому из нас не нужно.

Уголок рта Карла изгибается в еле заметной окровавленной усмешке.

Кларк переносит прикосновение напарницы, даже не поморщившись.

– Я знаю. И спасибо, что вступились. Но сейчас, пожалуйста, оставьте нас одних.

Брандер не ослабляет хватку на горле Карла.

– Не думаю, что это такая уж хорошая мысль…

– Убери от него свои гребаные руки и оставь нас одних!!!

Они отступают. Кларк зло смотрит им вслед, задраивает люк, чтобы никто не вошел, и поворачивается к Актону, ворча:

– Чертовы любопытные соседи!

Его тело оседает от столь неожиданной уединенности, вся злость и бравада испаряются под взглядом Лени.

– Не хочешь сказать мне, с чего ты повел себя как последний урод?

Карл падает на койку, смотрит в палубу, избегая ее взгляда.

– Ты не понимаешь, когда тебя пытаются развести?

Кларк садится рядом с ним.

– Да. Когда получаешь удар в лицо – это верный признак.

– Я пытаюсь помочь тебе. Я пытаюсь помочь всем вам. – Он поворачивается, обнимает Кларк, тело его дрожит, щека прижата к щеке, лицо устремлено в переборку за ее плечом. – Боже, Лени, мне так жаль. Ты – последний человек во всем этом поганом мире, кому бы я хотел причинить вред…