Артур Кларк - Одиссея длиною в жизнь

«…и затем главный ствол снова начал двигаться. Он пополз прочь от разбитого корпуса «Цина» по направлению ко мне. Именно в этот момент я убедился, что оно реагирует на свет: я стоял в пучке света от тысячеваттной лампы, висевшей над головой».

«Представьте себе дуб — а еще лучше баньян, огромный баньян с многочисленными стволами и корнями, — прижатый к поверхности силой тяжести и старающийся ползти. Существо подползло на расстояние пяти метров, затем начало обтекать меня, образовав идеальной формы круг. Возможно, это был предел его толерантности — далее положительный фототропизм превращался в отрицательный. На несколько минут все замерло. Я решил, что оно погибло — промерзло насквозь… И тут я заметил, что на многих ветках начали появляться точки. Это походило на эффект ускоренной съемки раскрывающегося цветка. Мне эти почки и на самом деле показались бутонами — каждый размером с человеческую голову».

«Тончайшие, удивительной окраски лепестки начали разворачиваться. Я еще подумал, что никто — или ничто — не видел такие цвета; их просто не существовало, пока мы не осветили этот мир нашими прожекторами — нашими роковыми прожекторами…»

«…слабо двигающиеся усики, тычинки… Я приблизился к окружающей меня живой стене, чтобы как можно лучше видеть происходящее. Я не испытывал ни малейшего страха. Я знал, что существо не желало мне зла — если у него вообще было сознание…»

«Появились десятки цветков, в различных стадиях формирования. Теперь они напомнили мне бабочек, едва появившихся из кокона, — с прижатыми крылышками, еще очень слабых. Я все лучше понимал происходящее… Но они замерзали — замерзали и умирали, едва появившись на свет. Затем один за другим отваливались. Несколько мгновений они бились на снегу подобно рыбе, выброшенной на сушу, — и я наконец понял. Это у них были не лепестки, а плавники или что-то вроде них. То, что я принял за бутоны, на самом деле было личинками, свободно плавающими существами на личиночной стадии развития. Скорее всего, основную часть жизни существо проводит, лежа на дне, а своих подвижных отпрысков рассылает на поиски новых территорий. Как это происходит с кораллами на Земле…»

«Я опустился на колени, чтобы получше рассмотреть одного малыша. Яркие краски быстро тускнели, обретая тускло-коричневый оттенок. Некоторые лепестки-плавники отвалились, превратившись в хрупкие осколки. Но маленькое существо еще двигалось, и когда я приблизился, сделало слабую попытку отползти. Не знаю, как почувствовало оно мое приближение».

«Затем я заметил, что тычинки — я называю их тычинками — по краям сплошь покрыты яркими синими точечками. Они походили на крошечные звездчатые сапфиры (или на синие глазки на мантии раковины-гребешка), чувствительные к свету, но не способные создавать изображение. На моих глазах ярко-синие точки тускнели и сапфиры превращались в самые обычные серые камешки…»

«Доктор Флойд — или любой, кто слушает меня, — осталось мало времени; Юпитер вот-вот блокирует мою передачу. Но я сейчас заканчиваю».

«Я понял, что нужно сделать. Кабель, питающий тысячеваттную лампу у меня над головой, свисал почти до поверхности. Я схватил его, несколько раз дернул, полетели искры, и лампа погасла.

Мне казалось, уже слишком поздно. Прошло несколько минут, а все оставалось по-прежнему. Тогда я подошел к стене переплетенных веток вокруг меня и пнул ее. Медленно, очень медленно существо начало расплетать ветви и поползло обратно к каналу. Вокруг было достаточно светло — я все прекрасно видел. В небе висели Ганимед и Каллисто — Юпитер был огромным, тонким серпом, — а на Ночной стороне, там, где электрический канал, ведущий от Ио, касается Юпитера, виднелось яркое полярное сияние. Свет фонарика на шлеме мне не требовался.

Я шел вслед за существом, ползущим к каналу, то и дело подгоняя его пинками, как только движение замедлялось, и у меня под ногами похрустывали осколки льда… Приблизившись к каналу, существо, казалось, обрело новую силу и энергию, как будто поняло, что возвращается домой. Мне хотелось, чтобы оно выжило и продолжало пускать ростки.

Существо скользнуло под поверхность, оставив на враждебном для него берегу несколько мертвых личинок. Открытая вода бурлила несколько минут, и затем слой льда снова отделил ее от безвоздушного пространства. Я вернулся к месту гибели корабля и попытался спасти что-нибудь — нет, мне трудно говорить об этом…»

«У меня всего две просьбы, доктор Флойд.

Когда зоологи систематизируют это существо, пусть назовут его моим именем.

И еще — когда на Европу опустится следующий корабль, попросите их отправить наши останки домой, в Китай.

Через несколько минут Юпитер отрежет меня от «Леонова». Жаль, что я так и не узнаю, слышит ли меня кто-нибудь. На всякий случай я повторю все еще раз, когда мы снова окажемся в прямой видимости, — если выдержит система жизнеобеспечения скафандра».

«Внимание, говорит профессор Чанг со спутника Юпитера — Европы. Космический корабль «Цин» погиб. Мы совершили посадку возле Большого канала и установили насосы на его краю…»

Внезапно голос исчез, вернулся на миг и угас, поглощенный шумами, на этот раз окончательно. Никто больше не услышит профессора Чанга; однако теперь устремления Лоуренса Тсунга были окончательно направлены в космос.

Рольф Ван-дер-Берг был именно тем человеком, который оказался в нужный момент в нужном месте.

Именно тем человеком он был потому, что как африкаанер, сын беженцев из Южно-Африканской Республики, и прекрасный геолог удовлетворял всем необходимым требованиям. Он находился в том месте Солнечной системы, где больше всего нуждались в его талантах; этим местом была самая большая из юпитерианских лун — третья по отдаленности от планеты. Самой ближней была Ио, далее следовали Европа, Ганимед и Каллисто.

Время тоже имело значение, хотя и не столь большое. Дело в том, что интересующая информация была получена более десятилетия назад и хранилась в памяти компьютера, подобно бомбе замедленного действия. Ван-дер-Берг впервые столкнулся с ней лишь в 2057, ему потребовался целый год, дабы убедиться, что он не сумасшедший, и только в 2059 он незаметно изъял эти данные из электронной памяти, опасаясь, что подобное открытие придет в голову кому-нибудь еще. Только после этого он смог целиком отдаться решению главной проблемы: что делать дальше?

Как часто бывает, началось все с самого тривиального случая, не имеющего никакого отношения к работе Вандер-Берга. Его задача, задача сотрудника Планетной группы инженеров, заключалась в изучении и регистрации природных ресурсов Ганимеда; никакого отношения к наблюдению за соседней луной, высадка на которую к тому же была запрещена, он не имел.