М. Л. - Мир приключений, 1926 № 04

— Они каждый для себя получили по свечке, — сказал он, — могу и я, значит, на свою долю такую же попросить, смею думать?! Но если такая честь на долю нам, валетам, выпадает, так уж господа-то наши должны втройне получить. Я явился под конец и с нами все под гору пошло, так что меня окрестили насмешливым прозвищем «Черный Петя». Так меня почему-то всегда и зовут, и никто не хочет иметь меня у себя в картах. Да, у меня еще похуже прозвище есть: «трубочист», а когда-то был я первым кавалером при пиковом короле, сейчас я — последний. Не буду рассказывать истории моих господ. Маленький владелец замка сам может сделать из этой истории, что ему угодно. Но дело-то пошло под гору и не будет иначе, пока все мы на красном коне не подымемся выше облаков стоячих.

И маленький Вилльям зажег по три свечечки перед каждым королем и каждой дамой, и стало так светло в большом рыцарском зале, так светло, как во дворце богатейшего короля, и высокие господа заулыбались милостиво и нежно, дама червей стала обмахиваться золотым веером, дама пик помахивала золотым тюльпаном, пылавшим как жар, как светлое пламя.

Высокие пары попрыгали вниз в зал и стали танцовать, и вдруг нестерпимо ярко и жарко сделалось там.

Весь замок стоял, объятый пламенем. Вилльям в страхе отскочил в сторону с криком:

— Папа!

Мама! Замок горит!

В треске пламени слышался словно шепот:

— Теперь-то мы взовьемся на красном коне высоко-высоко, за облака. Так подобает членам королевской фамилии. Валеты, за нами!

Да, такой конец постиг замок Вилльяма и карточные фигуры. Вилльям еще жив и умывает руки в невинности своей души.

— Слыхали ли вы когда нибудь имя Генри Форда?

— Кажется, нет, сэр.

Мистер Эллиас Андерсон, издатель «Воскресного Вестника», еженедельной иллюстрированной газеты, выходящей в Детройте, в штате Мичиган, посмотрел с высоты своего вертящегося табурета на Вилли Коба, репортера.

— Неужто не слыхали? Это полоумный инженер, свихнувшийся на том, что построит самодвижущуюся повозку. Знаете, один из тех фантазеров, которые воображают себя гениями. У него было хорошее место в электрической компании «Эдиссон», где он получал 135 долларов в месяц. Но он забросил эту работу и с тех пор все свое время и все деньги ухлопывает на нелепую выдумку. Теперь он, кажется, окончательно спятил. Посмотрите, что он мне пишет.

Толстый мистер Андерсон протянул своему сотруднику почтовый листок со штампом «Детройтской Автомобильной Компании». В нескольких строках, написанных на машинке, м-р Форд, вежливо, но весьма лаконично извещал, что он только что закончил опыты с вновь конструированным самокатным экипажем и просил направить к нему «знающего человека», дабы познакомить публику с новым изобретением.

— Ерунда! — сказал издатель. — Дремучая чепуха. — И в виде последнего довода он произнес слово, которым деловые, солидные люди всегда, словно кирпичем, бросают в голову новаторов:

— Утопия!

Вильям Коб задумчиво вертел письмо в руках. М-р Андерсон продолжал сердитым голосом:

— Что вы скажете, Вилль, о предложении этого сумасброда?

— Я думаю все-таки пойти туда, сэр. Никогда нельзя знать заранее…

— Разумеется, ступайте. Это может дать недурной материал для фельетона в легком, юмористическом роде. Не надо упускать случая посмеяться над дураками.

— Никогда нельзя знать заранее, — повторял Вильям Коб, шагая по улице, покрытой молодым, пушистым снегом. Было совсем не холодно, и так как он чуть-чуть волновался в ожидании новых, непривычных впечатлений, то даже распахнул пальто.

— Никогда нельзя знать заранее. И хотя патентованные, университетские ученые уже давно доказали, как дважды два четыре, что идея самодвижущейся машины, без рельс, и без живой силы, какая приводит в движение велосипеды, является не более, как повторением на новый лад старой задачи о «Перпетуум, мобиле», но все-таки…

Ворота тесного дворика, в глубине которого помещался сарай, приютивший в своих стенах мастерские «Детройтской Автомобильной Компании», были раскрыты настежь. Подготовленная для испытания машина стояла у крыльца. Она имела вид плоского, длинного ящика с низкими краями и без крышки, поставленного на четыре колеса. Репортера поразило то обстоятельство, что в экипаже не было установлено никакого механизма и что двигатель, очевидно, находился где-то внизу. На первый взгляд казалось, что. здесь вовсе нет никакого двигателя.

Изобретатель находился тут-же и хлопотал около своей машины. То был человек лет сорока, ниже среднего роста, очень худощавый, с маленьким, гладко выбритым лицом, главной отличительной особенностью которого казались многочисленные, резкие морщины, лучеобразно расходившиеся от висков. Но когда Коб всмотрелся пристальнее, то лицо Форда поразило его своим странным, двойственным выражением. То не была ассиметрия черт, ибо черты были правильные и скорей даже приятные, но вместе с тем правая половина лица выражала совсем не то, что левая, как-будто два совсем различные человека соединились вместе, чтобы отразить свой душевный строй в этой физиономии. В то время, как справа лицо говорило о врожденной мечтательности и глаз задумчиво глядел поверх вещей куда-то вдаль, левая сторона изображала энергию, упрямство и острую наблюдательность с примесью недоброй иронии и даже сарказма. Одет Форд был в легкое городское пальто и на голове у него сидел котелок, бывший очевидно не в пору и едва покрывавший темя. Вообще по костюму было видно, что он пожелал принарядиться для торжественного случая, но что вместе с тем не привык заботиться о своей одежде и не имел никакого таланта по части франтовства.

Забравшись на козлы, Форд начал с того, что четыре раза резко поднял и опустил рычаг, расположенный справа от сиденья, с целью, как он объяснил, смешать воздух с бензином и пропустить смесь в цилиндр для взрыва. Затем он повернул рукоятку электрического контакта, и машина тотчас же начала дышать и вздрагивать, словно живое существо. С некоторой опаской репортер взобрался на указанное ему место около рулевого колеса. Он не думал, что автомобиль, словно взбесившийся конь, может унести его в неведомое пространство, но в глубине души побаивался, как бы вся эта штука не взлетела на воздух.