Сергей Зайцев - Непрошеный гость

Плоть рейдеров, осколки костей и капли крови брызнули во все стороны. Этвен едва успел закрыть глаза, как влажное крошево хлестко обдало его с ног до головы. В следующую секунду его вырвало прямо под себя на койку.

Долгое время он лежал, не осмеливаясь даже пошевелиться. Вынужденный терпеть вонь собственной рвоты под носом. Каждая жилка в нем дрожала расстроенной струной, слабость накатывала одурманивающими волнами. Затем раздался голос Бешеного, хриплый и болезненно громкий в воцарившейся после разгрома тишине:

– Мусорщик, давай хватай рюкзак и набивай жратвой на неделю. Здесь нельзя оставаться.

Этвен открыл один глаз.

Бешеный по-прежнему сидел за столом и, обернувшись, сверлил мусорщика своими дьявольскими глазами, горевшими жутким потусторонним огнем.

Его одежда, лицо, руки – все было забрызгано кровью, кусочки мяса, прилипшие к коже, медленно сползали вниз, оставляя красные дорожки. Он выглядел ос ве же ван ным . А комната превратилась в помещение для забоя скота.

От тел Фила и Стилсвита почти ничего не осталось. Голова коротышки медленно закатывалась Этвену под кровать, оставляя кровавую дорожку. Искореженные плазменные ружья разлетелись по углам. Концентрированный запах крови и дерьма из разорванных внутренностей наполнял замкнутое помещение такой тошнотворной вонью, что вентиляция справиться с ней была не в силах.

А Бешеный был цел и невредим. И Этвен понял вдруг, почему. Почему это ч у до ви ще в человеческом обличье осталось в живых.

Этвен судорожно закрыл глаз, не в силах смотреть на весь этот ужас, но резкий окрик Капрала буквально смел его с койки:

– Ты что, придурок, не слышал, что я тебе сказал?! Давай за работу, и быстро!

Всю ночь они брели по лесу, прочь от базы.

Две луны Шельдо вполне сносно освещали дорогу, которую прокладывал Бешеный, а Этвен безропотно тащился за ним следом, взвалив рюкзак на спину. Время от времени Капрал короткими выстрелами из плазменного ружья выжигал заросли впереди, и тогда к свету лун добавлялся скоротечный бледно-голубой свет плазмы.

Под утро, шатаясь от усталости, они вышли к краю широченного оврага, далеко внизу на дне которого журчала, на обкатанных голышах, узкая речушка. Каменистый склон оврага был столь крутым и ненадежным на вид, что Бешеный остановился, задумавшись над тем, что предпринять дальше: пересечь его, рискуя свернуть шею, или попробовать путешествовать по краю, в надежде найти более приличное место для спуска.

Этвен, следовавший за ним с опущенной головой, – неимоверная изнуренность ночного похода многотонной тяжестью клонила его к земле, – и потому не видевший, что твориться впереди, слишком поздно заметил опасность.

Поверхность земли перед его лицом просто внезапно превратилась в почти отвесный склон, и правая нога шагнула в пустоту. Рухнув, он покатился вниз. Камни и сучья безжалостно били тело, мир бешено вертелся перед глазами. Он отчаянно пытался удержаться хоть за что-нибудь, но сила инерции была слишком велика для его слабых мышц, а дно оврага было далеко, и он все набирал скорость… И вдруг острый сук, точащий из склона, словно пика, пробил его плечо… Сильнейший рывок и Этвен остановился, наколотый, словно насекомое. От жуткой боли он пронзительно закричал, с ужасом уставившись на грязно-серый, торчащий из плеча окровавленный конец деревянного острия, пробивший плоть и разорвавший одежду.

– Не повезло, мусорщик, – с легкой досадой проговорил Бешеный, осторожно спускаясь к нему по камням. – Знаешь, в чем твоя проблема? В том, что ты стал для меня бесполезным. Тратить аптечку я на тебя не собираюсь, – она мне самому еще может понадобиться. А рюкзак я уж как-нибудь осилю сам. Давай-ка его сюда…

Взгляд Бешеного горел дьявольским возбуждением, когда он уставился на свежую рану. Все, понял Этвен, теперь он обречен. Кровь. При виде крови Капрал впадает в исступление. И ничто его не может остановить.

Ничто?

Мозг Этвена лихорадочно работал, пытаясь найти пути к спасению. Волны нестерпимой боли одна за другой накатывали на сознание, он едва не терял его, но понимание того, что это будет его концом, удерживало его «на плаву».

Если он хотел остаться в живых, то должен был срочно что-то придумать. Иначе даже Гость не спасет его…

Гость… Хорошая мысль…

Но до его появления впереди еще целый день!

Он просто не успеет это использовать.

– Капрал, у тебя найдется минутка, чтобы выслушать меня? – Этвен буквально задыхался от боли. Но нужно говорить. Заговаривать зубы этому подонку.

– И что же ты хочешь мне сказать? – нагнувшись, рейдер поднял рюкзак с припасами, слетевший с Этвена во время падения, – за которым он, собственно, и вынужден был спуститься, а отнюдь не для того, чтобы как-то помочь мусорщику.

– Я знаю, что нужно Гостю. Если ты вколешь мне Р-сыворотку, я смогу помочь нам обоим.

– Ты, мусорщик? Откуда ты это можешь знать? Блефуешь? Испугался за свою шкуру? И ты прав. Я не собираюсь возиться с калекой. Мне надо унести отсюда ноги как можно дальше, и я это сделаю.

– Чего ты теряешь? Если я окажусь прав, то ты сможешь спастись, даже если не повезет мне. А если нет, то мы умрем оба, и ничего не изменится.

– Я не люблю, когда со мной торгуется падаль вроде тебя, мусорщик.

Пинок под ребра.

Свет вспыхнул перед глазами Этвена, он глухо вскрикнул. На губах запузырилась кровь. Похоже, сук задел легкое.

– Капрал… – он тяжело дышал, – еще такой удар и я могу просто умереть. Я не так крепок, как твои приятели. Я всего лишь мусорщик. А то, что я понял, ты никогда не сможешь понять сам. Это противоречит твоей внутренней природе. По крайней мере, не успеешь понять.

– Меня не волнует твой бред, мусорщик.

Бешеный взвалил рюкзак на плечо, но не ушел. Минуту постоял, борясь с притяжением уклона и пристально глядя на Этвена, затем поднял ногу и… врезал тяжелым башмаком по изувеченному плечу.

Этвен услышал хруст то ли обламываемого сука, на который он напоролся, то ли собственных костей, и страшная вспышка боли утащила его в темноту.

– Ты провалялся целый день, мусорщик.

Этвен прокашлялся, сплюнул сгусток крови, скопившийся в горле, пока он находился без сознания, и попытался осмотреться.

Верхушки деревьев тонули в зеленом сиянии заката. Позднего заката. Спустя несколько минут должна была наступить ночь. И прийти Гость.

Осталось хорошенько продумать, как это использовать. Чтоб никаких осечек. Второй раз потеря сознания его не спасет. Не спасла бы и в этот раз, но Р-сыворотка, которую ему Бешеный все-таки вколол, усыпляет лучше любого снотворного, и никакая сила не в состоянии разбудить того, кто подвергся регенерации тканей под ее воздействием. Оставалось только удивляться, что Капрал дотерпел до его пробуждения. Значит, не столь уж мусорщик для него жалок, как он это показывает, и его мнение чего-то стоит.