Джером Биксби - Забытые имена [антология]

Я так и не знаю, как им удалось раскрыть наш секрет. Золото мы с Галуа отвозили на машине в банк, в Сетт. Может быть, кто-нибудь там заподозрил и выследил нас…

Мы решили не обращать на все это внимания, но позаботились о защите. У каждого появилось по автоматическому пистолету, а Рикье изготовил изрядное количество слезоточивых бомб. Оборонять нашу «фабрику» было легко, к тому же мы установили сигнализацию, а во дворе бегали две очень нервные собаки. Галуа и Рикье были энтузиасты, а я смерти не очень боюсь. Вы видите, как меня покалечило на фронте.

Он поднял свои длинные и довольно грязные волосы, и я увидел, что, кроме зубов, он лишился еще и левого уха.

— Тогда у меня были вставные зубы; недавно я их заложил, чтобы было на что жить. Но с 1916 года меня постоянно мучает боль, так что жизнь не кажется мне такой уж привлекательной — даже если за мной никто не охотится.

К концу сентября у меня на шее вскочил нарыв, и пришлось на два дня лечь в больницу, чтобы его вскрыли. Удар был нанесен, когда я отсутствовал. Рикье нашли убитым у дверей фабрики. Два швейцарских туриста присягнули, что они видели, как Галуа в ссоре застрелил его. Пули подходили к пистолету, который, как присягнул один оружейник из Марселя, Галуа купил у него; пистолет был найден около трупа. Потом появилось еще несколько свидетелей, под присягой давших самые невероятные ложные показания. Все это сделало обвинение очень убедительным. Почти одновременно некий чилийский миллионер по имени Фернандец предъявил Галуа иск на шесть миллионов франков: он утверждал, что деньги были одолжены у него на разработку технологии извлечения золота из морской воды. Он представил множество поддельных документов. Как вы знаете, суд объявил Галуа мошенником и убийцей. Я разыскал его защитника, предложил дать показания, но он думал, что это будет бесполезно, и я затаился.

Но МСЗИР нашел меня. Однажды вечером, когда я возвращался домой, на меня неожиданно напали трое… Я не хотел стрелять, чтобы меня не посадили в тюрьму, — так, наверное, и произошло бы. Мне удалось бросить в них слезоточивую бомбу, и пока они плакали, я убежал. Но с тех пор я скрываюсь. Нашу фабрику в счет долга получил Фернандец, ему, наверное, достались и наши записи, и около килограмма аурона.

Защитник Галуа даже после осуждения продолжал в него верить. Он обнаружил некоторые странные факты: выяснил, что и Фернандец и один из тех швейцарцев связаны с определенной золотодобывающей группой…

На этом разговор наш прервался: в этот момент я заметил летящую в меня гранату. До сего момента я никак не мог решить, правду ли говорит мсье Мартен или просто он очень искусный выдумщик. У меня вначале было подозрение, что он вот-вот попросит взаймы сто франков… И я даже чувствовал, что полученное мною от рассказа удовольствие стоит того, и собирался дать ему сто пятьдесят; ведь красивое вранье — редкий талант, который надо поощрять!

Однако граната убедила меня, что он говорит правду.

Но сначала она отбросила меня на тринадцать лет в прошлое. Тем, кто ее швырнул, не повезло: метание гранат во время войны было моей специальностью. Я — один из тех немногих, кто на протяжении девяти месяцев обучал гранатометчиков, не имея ни одного несчастного случая. Время от времени, чтобы продемонстрировать свое искусство, мы ловили брошенные гранаты и бросали их обратно или, вернее, вбок из окопа. Обычно этим занимался мой одноглазый и почти всегда нетрезвый сержант, но иногда и я. Правда, должен признаться, что мы заранее удлиняли дистанционную трубку. Если у вас хорошее чувство времени, это не опаснее, чем переходить дорогу с оживленным движением, но на зрителей производит большое впечатление. Один идиот сделал по поводу нас даже запрос в парламенте и добился, чтобы нам запретили так развлекаться.

Теперь граната была с длинной деревянной ручкой, по-моему, немецкой модели, дистанционная трубка у нее устанавливается на пять секунд. За дверью кафе я успел заметить двух человек в автомобиле: один сидел за рулем, другой, очевидно, был тот, кто только что бросил гранату. Автомобиль медленно отъезжал. Я прикинул, что взрыв последует через три секунды. Граната летела прямо мне в чашку; я схватил ее за ручку и кинулся, к двери. Человек, стоявший в автомобиле, ждал, что я выбегу, и выстрелил. Но он не ожидал, что я брошу гранату обратно, и поэтому промахнулся. Добежав до двери, я аккуратно забросил гранату в автомобиль, который уже набирал скорость, и бросился ничком на землю, как обычно делал, когда попадал под пулеметный обстрел.

Граната взорвалась. Человек с револьвером — он пытался выскочить из машины — упал. Водителя взрывом подбросило в воздух. Его тело, странно согнутое, упало обратно в машину, которая налетела на фонарный столб и вспыхнула. Я вскочил и побежал. Сзади поднималось пламя от горящего автомобиля. Стараясь двигаться медленно, я вышел на соседнюю улицу. Мартена видно не было, и меня никто не преследовал. Мне повезло. Несколько минут спустя я сел в омнибус, идущий к Шатле, — один из тех, что ходят всю ночь с часовыми промежутками; я сошел на предпоследней остановке и кружным путем добрался до гостиницы.

В гостинице я некоторое время размышлял о своих приключениях. Признаюсь, я надеялся. что человек, лежавший на тротуаре, убит. Тогда не останется никого, кто бы меня видел с Мартеном, и передо мной открывается возможность стать современным Мидасом. Но сейчас предпринять я ничего не мог и через полчаса заснул.

На следующее утро, проснувшись в десять часов, я пришел к выводу, что нужно немедленно смыться в Англию. Одевшись, я позвонил Берто и сообщил, что все в порядке, но мне нужно срочно покинуть Париж. Я попросил его помалкивать и пообедать со мною в час. Потом я поехал в банк и взял со счета две тысячи франков, чтобы заплатить за гостиницу и билет на поезд.

Выйдя из банка, я купил «Пари-Миди», которая посвятила происшествию в баре «Прогрэ» целую колонку. Человек в автомобиле был мертв. Другой человек, вероятно, тот, у кого был револьвер, — находился в больнице с раной в плече и сломанной челюстью. Официант видел, как я бросал гранату, но как граната влетела в бар, как будто не видел никто. К счастью, официант описал меня очень приблизительно.

Я поехал за билетом на Северный вокзал. Выходя оттуда, заметил, что на меня внимательно посматривает человек с черными усами и в шляпе. Я сел в такси и велел шоферу ехать в ресторан, где меня ждал Берто. Разговаривал я с шофером довольно тихо, так что подслушать меня не могли. Человек с усами сел в другое такси, и я увидел, что он едет за мной. Мне не хотелось впутывать Берто в эту историю, кроме того, хотелось убедиться, действительно ли меня выслеживают. Поэтому вместо того, чтобы ехать в этот ресторан, я велел шоферу повернуть к Люксембургскому вокзалу,