Аркадий Фидлер - На суше и на море [1971]

Африканские производят на свет обычно лишь одного потомка в год, азиатские — от одного до трех. У африканских между чешуями нет никаких волос, у азиатских — три-четыре щетинки в основании каждой чешуи. У древесных панголинов снизу на конце хвоста — голая (без чешуй) осязательная «подушечка», у наземных — конец хвоста сверху и снизу сплошь порос чешуями. У длиннохвостого и белобрюхого африканских панголинов передние ноги покрыты чешуями лишь сверху, у всех прочих — до самых пальцев. Длиннохвостый панголин — своего рода рекордсмен в мире зверей: у него в хвосте 46–47 позвонков. Он же и самый тяжелый среди панголинов — до 27 кг, а длина (вместе с хвостом) — до 1 м 80 см. Размер других — от 70 см (белобрюхий) до 1,5 м (малайский).

Длиннохвостый панголин кормится днем, спит ночью, все другие — наоборот (малайский тоже иногда бродит днем). Степной, гигантский и индийский панголины спят в норах, которые в глубь земли уходят нередко на 3 м и там расширяются до 2 м в окружности. Спальни других панголинов — дупла деревьев.

Из четырех видов африканских панголинов три (длиннохвостый, белобрюхий и гигантский) живут в тропических лесах Западной Африки — от Сенегала или Сьерра-Леоне до Северной Анголы и восточных границ Конго. А один — степной панголин — в саваннах Восточной и Южной Африки. Индийский панголин в Индии и на Цейлоне, китайский, или ушастый, — в Южном Китае, Непале и на Тайване, а малайский — в Индокитае, Индонезии (на Сулавеси его нет) и Филиппинских островах.

Таковы черты несходства между панголинами, в остальном — и образом жизни, и «симметрией тела» — они подобны.

Одно из названий зверя — «панголин» происходит от малайского слова «панголин», которое означает способность сворачиваться в шар. Панголин умеет так прочно свернуться, прикрыв лапами и головой небронированное брюхо, что некрупный хищник развернуть его не в силах. Даже человек с трудом справляется с этой задачей. Но ее выполнение не приносит ничего, кроме неприятности: как только панголин поймет, что его развернули, сейчас же обильно и метко прыскает в нарушителя его спокойствия едкой мочой.

Еще неясно, каким образом смешивается при этом моча с выделениями анальных желез.

Когда еж свернется шаром, его защищают колючие иглы, а панголина в таком же оборонительном положении — роговая броня, которой надежно укрыто все его тело, за исключением брюха. Броня похожа на чешуйчатые доспехи: ее пластины лежат одна на другой, как у еловой шишки. Раньше думали, что это «слипшиеся» волосы. Но, внимательно исследовав чешуи панголинов, убедились, что устройством своим они напоминают скорее ноготь, чем волос. Если панголин потеряет хоть одну из них, на ее месте скоро вырастет новая. Поэтому число чешуй у панголинов каждого вида всегда одинаково.

Происхождение этого образования от чешуй рептилий еще не доказано. Подобные чешуи есть у многих животных на хвостах (опоссумы), а вперемешку с волосами — у большинства мышей, у муравьедов.

Обремененные панцирем панголины тем не менее ловко лазают по деревьям, хватаясь за ветки и стволы острыми когтями и цепкими хвостами (напомним, что цепкими хвостами обладают еще такие звери: бинтуронг, кинкажу, средний и малый муравьеды, некоторые сумчатые, американские обезьяны и немногие грызуны — древесные дикобразы и мыши-малютки). А лазают панголины по вертикальным стволам на манер гусениц: сначала хватаются за дерево передними лапами, потом, изогнув тело дугой вверх, подтягивают под себя задние ноги. Хвост при этом упирается в кору острыми концами чешуй, как стальными кошками. Особенно ловко карабкаются вверх-вниз по стволу и с ветки на ветку белобрюхий и длиннохвостый панголины.

По земле они бегают не резво (но быстрее черепахи). Белобрюхий в секунду одолевает лишь метр расстояния. Это значит, что часовая его скорость — 3,6 км. Степной панголин (зверь наземный, не древесный) за то же время уйдет вперед еще лишь на километр. Мешают им ходить длинные когти на передних лапах (на задних они короткие). Поэтому панголины, согнув пальцы передних лап, поджимают когти и ковыляют по земле, опираясь на верхнюю поверхность ступней. Нередко ходят они подобно кенгуру (но, конечно, не так быстро) лишь на задних ногах, балансируя в воздухе длинным хвостом.

Но вот в деле, которым занимаются панголины по ночам, эти непригодные для ходьбы когти незаменимы. Крушат ими прочные термитники и муравейники и в каждую дырочку, пробитую саблевидными когтями, суют узкую морду, а из морды дальше во все закоулки запускают липкий, тонкий и длинный язык. Муравьи или термиты язык облепят, а панголин тут же втянет его в рот. Добычу быстро глотает — жевать некогда и нечем — и тянется языком за новой порцией. Муравьи и термиты атакуют, конечно, не только язык панголина, но лезут ему в морду, в глаза, уши и под чешуи. Но глаза, когда муравьи грозят ослепить их, зверь прикрывает толстыми веками, уши и ноздри смыкают особые мускулистые складки. С чешуи сбрасывает панголин муравьев резкими движениями. Все предусмотрено для обороны от коллективных насекомых. Поэтому даже на страшных бродячих муравьев из племени эцитонов, от которых бежит все живое и которые — однажды случилось — съели живьем даже леопарда, отваживаются нападать панголины.

Самый крошечный белобрюхий панголин съедает за ночь 200 г термитов, а гигантский ящер около 2 кг.

Кроме муравьев, термитов, их яиц и личинок некоторых других насекомых, панголины ничего не едят. Поэтому так трудно содержать их в зоопарках: звери умирают от истощения через несколько недель. Но в Пражском зоопарке индийские и китайские панголины жили двадцать месяцев. Их кормили «пюре» из сырого и вареного фарша, моркови, творога, куриных и муравьиных яиц и овсяных хлопьев, смоченных медом.

Про панголинов рассказывают, что иногда они залезают в гнезда к муравьям, чтобы почиститься. Усядется зверь среди кучи взбешенных насекомых и растопырит, приподняв, свои чешуи. Муравьи набьются под них, кусают, а он терпит. Посидит так немного, потом, прижав чешуи, давит муравьев. Такие же «муравьиные ванны» принимают и многие птицы, забравшись в муравейник и взъерошив перья. Муравьи, в изобилии расточая под перьями и чешуей едкую муравьиную кислоту, помогают, по-видимому, птицам и панголинам избавиться от паразитов. Эту странную дезинсекцию называют энтингом.

Любят панголины купаться под дождем и душем (в зоопарках) и пьют немало: лакают воду, вернее, не лакают, а просто, смочив язык, обсасывают его. Но проделывают это очень быстро, так что мелькающие туда-сюда — в рот и в воду — движения языка похожи на дакание.

Адаж нашел маленькую лужицу в углублении норы панголина, из чего заключил, что зверь преднамеренно заготовил воду в этом резервуаре, чтобы во время опасности или в плохую погоду не выходить из своего дома, а пить в норе. Однако Адамс не указал, как была обработана почва резервуара, чтобы в нем удержалась вода, и каким образом он был наполнен. Возможно, требуется иное объяснение происхождения лужицы в норе. Впрочем, панголин не единственный из зверей, кто, возможно, запасает воду в норе. Так, в каждой системе подземных ходов водяной крысы есть более или жнее отвесно уходящие вниз «шахты», которые, например в болотистых низинах у берегов Эльбы, доходят до подпочвенных вод и там кончаются. В этих « колодцах » водяная крыса всегда может найти хотя бы каплю води. Известно, что и крот роет углубления в норе для этой цели.