Аркадий Фидлер - На суше и на море [1971]

— Да, сваи. У некоторых верхний конец обуглен…

— Поселок погиб от пожара?

— Совершенно верно! Следы огня есть не только на сваях, но и на некоторых костяных орудиях, например на наконечниках стрел, причем совершенно целых, не сломанных и выброшенных за ненадобностью, а целых. Не говоря уже о том, что в культурном слое масса угольков и местами торф тоже горелый. Если наши предположения справедливы, очень может быть, что постоянные военные стычки с окружающим населением привели берендеевцев к катастрофе. Однажды ночью произошло нападение на поселок и он погиб в огне. Берендеев было слишком мало, чтобы они могли уцелеть. Впрочем, пожар мог быть и случайным.

— Вот видишь, Шурик, какую интересную штуку ты нашел? — Сергей потрепал мальчишку по вихрастой голове, и тот радостно засмеялся.

— Значит, и копать теперь вам не надо здесь? Так что ли? — подвел итог разговору Виктор Михайлович, со вниманием прислушивавшийся к каждому слову.

— Копать, Виктор Михайлович, обязательно нужно, именно потому, что здесь столько интересных проблем! То, о чем мы сейчас говорили, только гипотеза. Ее надо проверять. Копать надо следующим летом. Что мы можем сейчас? Заложить небольшой раскоп? А надо вскрывать сразу всю площадь поселения! И работы здесь хватит не только археологам — и палеоклиматологам, и геологам, и химикам…

— Значит, так, — сказал Хотинский, снова разворачивая план болота. — Нам нужно собрать данные по всем валовым каналам этого комплекта, посмотреть анализы торфа…

Виктор Михайлович встал и отправился к машине…

Всю зиму мы готовились к раскопкам на Берендеевом болоте.

Перед отъездом мы побывали в управлении торфоразработок. Нам клятвенно обещали, что никаких работ на картах с поселением проводиться не будет. Директор показал нам даже план, где эти и соседние карты были уже закрыты штриховкой: торф снят, остался сапропель, добыча прекращена…

Ребята на Волчьей горе тоже обещали ничего не трогать.

Хотинский почти не ошибся в своей дате. Анализ радиоуглерода в лаборатории Геологичеркого института показал 5730 ± 190 лет от наших дней. Иначе говоря, культурный слой стоянки образовался где-то в самом начале четвертого тысячелетия до нашей эры, В этом он полностью совпал с пыльцевой диаграммой. Теперь уже официально Берендеево стало самой древней неолитической стоянкой о керамикой в Волго-Окском междуречье.

Вместе с датами утвердилась гипотеза о происхождении «берендеев» с юга, из северных районов днепро-донецкой неолитической культуры. Можно было даже предположить, какие причины толкнули их на это переселение.

Это было время начала так называемого климатического оптимума, повышение температуры и уменьшение влажности климата. Раньше всего это сказалось на юге* Там, где до этого была лесостепь с островами леса» господствующей стала степь. Люди двинулись на север за лесом и зверями…

В конце мая, когда дороги просохли, мы с Хотинским решили съездить в Берендеево, чтобы еще раз осмотреть стоянку перед началом раскопок и подготовить все к приезду экспедиции. Вокруг дороги шумели одевающиеся леса. На холмах зеленели прямоугольники полей. Среднерусское лето обещало быть солнечным и жарким.

Машина остановилась возле дома Коняевых.

Нам Шурик почему-то совсем не обрадовался. Он подрос, стал сдержаннее в своих чувствах, но на его длинном лице отразилась не радость, а скорее непонятное изумление, что он нас видит. Когда мы сказали ему, что хотим посмотреть стоянку, чтобы подготовиться к раскопкам, и пригласили с собой, он удивился еще больше.

— А что там копать-то теперь? Все и так перекопано! Археологи раскопали, а потом мальчишки…

Теперь пришлось нам удивиться.

— Постой, постой, что ты путаешь? Какие еще археологи? Ты разве нас не узнал? Ведь это мы в прошлом году приезжали…

— Знаю, что приезжали. А после вас еще археологи приехали, тоже на машине! Высокий такой, худой, сердитый…

— А как его зовут?

— Лев Давыдович вроде…

— Бревнов?

— Ну да, Бревнов! Вы не стали копать, а он копал! Два дня они там были, у нас останавливались. Потом в школу заехали, все находки забрали, у ребят все взяли. Потом уехали. Они много там ям нарыли, всю стоянку перекопали…

— А потом?!

— А потом уже ребята. Мы археологов спрашивали: приедете еще? Нет, говорят, не приедем. Значит, все выкопали! Ну и всю осень наши ребята там копали. Череп человеческий нашли, копье с ним… Да туда не только наши со второго участка ходили, там и с центрального были, и из Черняева! Им близко! Видите, вон деревня за болотом?..

Мы стояли ошеломленные. Можно было предположить все, но только не такой нелепый исход Берендеева…

Льва Давыдовича Бревнова я знал. Это был ярославский археолог, уже пожилой, неудачник, почему, видимо, и стал сварлив и брюзглив. Всех археологов он подозревал в желании подсидеть его и выхватить из-под носа стоянки. Непонятно было только, почему он стал шурфовать Берендеево? Все лежало на поверхности, и Шурик уверял, что рассказывал ему о нас. Да и занимался Бревнов не неолитом, а эпохой бронзы, причем только одной культурой — фатьяновской. На болота его вела странная, ничем не подтвержденная уверенность, что там должны находиться поселения этих загадочных людей, от которых остались только могильники на высоких холмах, вдалеке от рек и озер, да сверленые каменные топоры, которые иногда находят на пашнях…

Ну, хорошо: приехал, посмотрел, собрал материал. Если бы была возможность, я бы всех археологов пригласил раскапывать Берендеево — больше разных мнений, больше гипотез, больше интересных соображений! Но зачем же шурфовать? Шурф приходится закладывать на поселении только в том случае, когда на поверхности ничего не видно, ничего сказать о памятнике толком нельзя и надо выяснить стратиграфию слоев, определить культурную принадлежность, время…

Больше того. Шурф должен закладываться с таким расчетом, чтобы потом он вошел в систему раскопа.

Я не решился начать раскопки, начать фактическое разрушение стоянки, чтобы после нашего отъезда у ребят не было соблазна там ковыряться.

Шурик утверждал, что ребята честно выполнили свое обещание и ничего не трогали здесь до приезда Бревнова.

Когда он уехал, оставив шурфы даже незасыпанными, начался разгром…

…На стоянку мы приехали мрачные. Не хотелось разговаривать. Не хотелось смотреть.

Берендеево кончилось. Рухнула мечта, с которой мы жили весь год. Все пространство черного прямоугольника, на котором видны были остатки настилов, теперь было перевернуто, перекопано ямами, засыпано черепками и костями еще больше, чем в прошлом году. Черепки ребятам были не нужны — они искали только хорошие орудия. Торчали растрескавшиеся и измочаленные сваи. Почему-то было очень много бересты.