Айзек Азимов - На суше и на море [1969]

У ручья след лыж заметен бороздами волокуши. На лыжах шли двое. Что они тащили? Продукты или третьего? Третьего, конечно. Зачем столько продуктов, да и склад не тронут. След вел вниз по долине. Это охотники из-за реки. У них зимовье в двух днях ходьбы.

Не знаю, что случилось. Но скорее всего охотники приносили спирт… Эх, Голутвин!

Я побрел к трактору. Остановил двигатель. Постоял. Потом положил в мешок тушенку, сухари, достал с саней лыжи, взял карабин.

И тут я впервые услышал, как громко скрипит снег и какая тишина. И тоскливо упало сердце. Я посмотрел на трактор. Ломик торчал из полотна у самой кабины. И чего мне так не везет в эту поездку?

Слева дыбилась черная с проседью шкура горы, справа к долине подступали индевелые сопки. Я поправил на плече карабин и пошел по следу.

Об авторе

Димчевский Николай Владимирович, член Союза журналистов СССР. Родился в 1926 году в Москве. Работает в издательстве «Советская Россия». В 1966 году опубликовал в нашем сборнике повесть «Калитка в синеву». В 1968 году в издательстве «Советский писатель» вышла книга стихов «Прорубь». В настоящее время работает над повестью из жизни топографов.

Очерк

Фото автора

Рис. О. Савостюка и Б. Успенского

В пятницу, 21 марта 1592 года, у атлантического выхода из Магелланова пролива пиратская бригантина «Блэк дез» («Черная смерть») атаковала «Инфанту» — четырехмачтовый галеон, шедший с перуанским золотом в Испанию. У этого события, имевшего значительные последствия для истории географических открытий, было романтическое начало.

В январе того же 1592 года капитан бригантины, известный среди корсаров как Джереми Дэвис (настоящее имя Джон Фредерик Дэвис), напав в Карибском море на французское судно, захватил в плен юную путешественницу графиню Терезу де Бурже. Сорокадвухлетний пират предложил француженке руку и сердце. Брак с графиней для него вовсе не являлся чем-то сверхъестественным. Джереми был сыном английского лорда — владельца обширного поместья, судоверфи и фабрики по изготовлению парусины.

Двадцати одного года от роду, закончив Ливерпульские мореходные классы, Дэвис взял одну из отцовских бригантин, нарек ее грозным именем и предпочел государственной службе судьбу вольного морского разбойника. За измену королю и пиратские нападения на отечественные корабли суд Англии заочно приговорил его к смертной казни. Но привести приговор в исполнение было не так просто. Бесстрашный смертник гулял по морям-океанам. Он был знаменитым корсаром и по-прежнему оставался лордом, о чем у него имелось свидетельство с солидной королевской печатью. Джереми и предъявил его юной графине, дабы та не подумала, что на ее руку претендует обыкновенный разбойник.

Тереза де Бурже была, однако, не из тех, на кого светский титул мог произвести впечатление. Сохранились дневники графини, из которых видно, как происходило сватовство и как вела себя при этом пленная француженка.

«…Я содрогалась от ужаса, ожидая, как мне казалось, неизбежного. Варварский наряд людей с бригантины, чьи грубые небритые лица были синими от неумеренного потребления рома, не оставлял никаких сомнений, в чьи руки я попала. Нисколько не смущаясь присутствием на корабле дамы, хотя бы и пленницы, эти люди позволяли себе работать или праздно сидеть на палубе обваленными до пояса. Приличные шляпы я видела на очень немногих. Все другие украшали головы красными повязками, напоминавшими косынки парижских мясников.

Неделю я провела в уединенной каюте, возле которой неотступно несли службу охранников два корсара. Мне подавали обильную пищу, требуя отведать каждого угощения, и дважды на дню приказывали одеваться для прогулки. В те часы, когда я стояла на палубе, с радостью и тревогой вдыхая морской воздух и тоскуя о свободе, ко мне подходил Джереми. На его вопрос о моем здоровье, заданный с неизменной приветливой улыбкой, чаще всего я не отвечала. Не сказав более ничего, он уходил, поигрывая резной индейской палочкой, которую всегда имел при себе. Я же оставалась в недоумении и еще большей тревоге. Вопреки всем страданиям уже тогда что-то будило во мне к нему симпатию. Его высокие из ярко-желтого сафьяна ботфорты мне казались ужасно безвкусными, но сказать подобное о камзоле я не могла. Шитый золотом голубой испанский бархат безупречно облегал его фигуру и хорошо сочетался с цветом глаз.

На восьмой день Джереми сделал мне предложение, предъявив королевское свидетельство о своем звании лорда, на которое я не обратила внимания, не придав ему значения. Растерянности у меня не было, с уверенностью могу сказать лишь о возникшей у меня в ту минуту новой решимости к сопротивлению. Но вскоре я успокоилась. Предложение Джереми открыло мне, зачем понадобилась эта неделя невыносимого для меня выжидания. Он имел намерение дать мне время осознать свое положение, чтобы затем без труда получить мое согласие.

Вспышка гнева только обнажила бы мою подчиненность обстоятельствам. Сдержав чувство справедливого возмущения, я изобразила на своем лице удивление, сказав небрежно: «Благодарю вас, капитан. Если весть о вашем предложении дойдет до Парижа, граф Франсуа де Бурже будет польщен». Мной владело желание показать свое бесстрашие. Только так я могла добиться у этих людей уважения и права на независимые поступки в дальнейшем.

Да простит меня господь бог, не видя никакой возможности уйти от судьбы, я с тайной пылкостью готовила себя к необычайному…»

Скрытая за холодной внешностью пылкая натура Терезы де Бурже жаждала острых ощущений. В то же время графине была не чужда и практичность. Понимая, что, став женой пирата, она должна будет порвать всякую связь с родительским домом и тем самым потерять право на наследство, графиня желала прежде, чем пойти под венец, обеспечить свое будущее. Джереми обещал все устроить. Ему как раз сообщили, что из перуанского порта Кальяо вышел галеон с золотом. «Блэк дез» без промедления двинулась ему навстречу, к Магелланову проливу.

Испанские галеоны были особо прочными, труднопотопляемыми кораблями, которые строились специально для перевозки ценностей. На них устанавливалась мощная артиллерия и плавали отборные, прекрасно вооруженные команды. Двадцатидвухпушечная бригантина с полсотней корсаров шла против громадины, имевшей на борту восемьдесят четыре пушки и почти двести аркебуз.

Джереми привык побеждать. Теперь же, когда этого требовали интересы его женитьбы, он стремился к победе вдвойне. Призрак богатой добычи увлек за капитаном всех корсаров. Недостаток в численности им восполняла отвага.