Айзек Азимов - На суше и на море [1969]

Особенно важно таким объектам сохраниться при передвижении в «пустоте». Ведь звезды, планеты и другие тела занимают совершенно ничтожную часть Вселенной. «Пустоту» когда-то называли эфиром, потом от этого термина отказались. А сейчас физики ввели новое понятие «вакуум», который наделяется все новыми и новыми свойствами. Он вмешивается, например, в процессы, протекающие в атоме, внося соответствующие «вакуумные поправки» в экспериментальные данные. В нем рождаются «из ничего» пары частица — античастица, такие, как электрон и позитрон. И при этом вакуум сам по себе не имеет температуры, его температура равна «абсолютному нулю». (Межзвездное пространство имеет отличную от нуля температуру потому, что кроме «вакуума» в нем много разных частиц и тел.) Сохраняться очень долго в такой особой среде, видимо, не так легко.

Однако весьма устойчивые объекты в мировом пространстве есть. Ими являются, например, протоны, составляющие большую часть так называемых первичных космических лучей. Эти частицы блуждают по всей Вселенной, сохраняя свои свойства. Ни в каких катаклизмах не происходит разрушения протонов. Но для такого фантастического вывода, что космические лучи, и в частности протоны, несут в себе фундаментальный код эволюции материи во Вселенной, необходимо предположить, что они обладают какой-то внутренней структурой, на которой этот код может быть «записан». Правда, наше представление о механизме «записи» кодовых программ еще очень примитивно (ведь только около 20 лет назад мы вообще узнали о том, что подобные программы могут существовать). Возможно, «запись» программы осуществляется и каким-то другим способом, не требующим внутренней структуры. Но нам думается, апеллировать к чему-то уму непостижимому нет никакого смысла даже в рамках фантастики.

Сейчас высказана гипотеза о единой структуре так называемых элементарных частиц — микрочастиц, согласно которой они состоят из очень большого числа «субчастиц» (например, протон состоит из 6 тысяч «субчастиц»). Правда, предполагается, что эти «субчастицы» не могут существовать самостоятельно и что микрочастицы в этом смысле элементарны — неделимы. Однако устойчивая структура у элементарных частиц может быть.

Если это так, то на такой структуре может быть «записан» и фундаментальный код. Причем столь большое количество субчастиц может обеспечить «хранение» не одной, а многих программ, в том числе и предусматривающих эволюционное развитие с учетом «неожиданно» возникающих ситуаций, то есть «случайных» эволюционных факторов.

Что же из этого фантастического предположения может следовать? Как известно, генетическая программа определяет физиологическую жизнедеятельность простейших организмов. Даже такие относительно сложные организмы, как насекомые, по-видимому, целиком управляются заранее «записанной» программой. Случайные явления вызывают только мутации, а с ними и эволюционное «дописывание» программы.

Нечто похожее может происходить и в масштабах всей Вселенной. Если космические лучи несут в себе фундаментальный код, то в нем могут содержаться основы эволюционного развития живой и неживой природы. Сюда могут входить принципы программирования эволюции звездных систем, планетарных систем, планет, а также, конечно, и эволюции флоры и фауны на планетах.

Нетрудно понять, что это позволяет дать ответы на те вопросы, которые здесь высказаны, и им подобные.

Не следует, конечно, думать, что наличие такого фундаментального кода во Вселенной, обеспечивающего гармонию в эволюционных процессах и создающего фундаментальный симбиоз, фатально все предопределяет. В конкретной реализации программы в процессе эволюции огромная роль принадлежит случаю, что блестяще доказал Дарвин и что особенно стало понятно в ходе развития современной генетики. И уж бесспорно, поведение отдельных людей или целых групп человеческого общества никакого отношения к фундаментальной программе не имеет. Здесь все определяется уже другой программой, которая вырабатывается в процессе исторического развития человечества и является его духовной ценностью.

Эти фантастические раздумья кажутся мне достаточно любопытными для тех, кто любит размышлять. Какая часть из того, что здесь высказано в виде предположений, может когда-нибудь войти в систему научных знаний, сказать трудно. Быть может, и существенная часть, а быть может, и нет. Сегодня это только фантастические раздумья.

* В столице Мексики строится метрополитен, высота подземных линий которого достигает 2200 метров над уровнем моря. Главные трудности, которые решают строители высокогорного метро, — обилие подземных вертикальных пещер, заполненных водой, и частые землетрясения.

* Прииск Нелькан в Сибири славится тем, что там очень часто находят самородки золота, имеющие очень странную форму. Одни ив них напоминают доисторических животных, а другие похожи на зайцев, лисиц, слонов и медведей. Последняя находка весьма схожа со сказочной Бабой-Ягой.

* Один из предметов экспорта Индии — хищные осы. Мексика и страны Центральной Америки охотно покупают этих насекомых для борьбы с опасными вредителями — червецами, которые сосут соки цитрусовых растений и губят пастбища. Осы справляются с червецами быстрее и эффективнее химикатов.

* Инфракрасные датчики, установленные на искусственном спутнике Земли, обнаружили огромный водоворот в Гольфстриме. Его диаметр — 200 километров. Однако скорость вращения водяных потоков незначительна. Эти же датчики определили среднюю ширину Гольфстрима на широте Новой Шотландии. Она равна 80 километрам.

* Калифорнийское общество защиты животных вот у оке несколько лет ведет борьбу против нового вида «спорта» — скачек на страусах. Эти скачки привлекают не меньше любителей делать ставки, чем бега лошадей. Страусы способны бегать со скоростью четвероногих иноходцев .

513 год до н. э. Тучи пыли и многоголосый гомон стояли в в то лето над выжженной солнцем приднепровской степью. Пронзительно скрипели колеса тысяч повозок, неторопливо брели усталые пехотинцы, их обгоняли на рысях увешанные оружием всадники. Персидский царь Дарий I Гистасп, покоривший до того без малого «полмира», позорно возвращался с остатками своей многотысячной армии после неудачного похода на скифов. Персы шли по голой, опустошенной земле, и в армии Дария свирепствовал настоящий голод. Каждый кусок хлеба, каждую меру зерна приходилось отбивать у неприятеля. Персидский полководец вынужден был посылать на поиски провианта все больше и больше своих лучших воинов — сарбазов.