Айзек Азимов - На суше и на море [1969]

Таким образом, чтобы тот или иной памятник старины на территории Среднего Дона получил право считаться городом Гелоном, он должен, во-первых, возникнуть не позднее начала V века до н. э. (мы знаем, что Геродот жил и творил именно в этом веке), во-вторых, иметь мощную систему укреплений, обязательно включающую в себя какие-либо деревянные конструкции или стены. В-третьих, в таком городе должны в изобилии встречаться античные вещи. И наконец, в-четвертых, необходимо, чтобы в прошлом он играл роль важного торгового и культурного центра будинов.

Открыты ли на территории Воронежской области памятники, которые удовлетворяют по крайней мере большинству этих требований? Да, есть. Это городище у села Сторожевое, Давыдовского района. Впервые я попал в эти места летом 1961 года, и увиденное там надолго запало в душу. Был тихий июльский вечер. На высоком меловом берегу Дона в косых лучах предзакатного солнца отчетливо выделялись остатки каких-то древних полуразрушенных укреплений. Длинный мыс правого коренного берега реки был окружен с двух сторон глубокими оврагами. С напольной же, южной стороны его защищали тройное кольцо земляных валов и два рва. Перед нами лежало еще одно укрепленное городище. Романтичность обстановки, красота донского пейзажа и внушительные земляные стены вновь открытого памятника придавали всему оттенок какой-то необычности. Что скрыто там, внутри, за вершинами валов?

И не было границ для самых смелых предположений. А как только мы углубились на несколько метров в землю, под мощными валами и рвами были обнаружены три параллельные канавы с остатками деревянных стен, или «городней», опоясывавших когда-то всю площадь городища. Стоило зацепиться за один любопытный факт — и дополнительные доводы посыпались как из рога изобилия. Городище стоит на самом берегу Дона — важнейшей торговой артерии, связывавшей греческие города Северного Причерноморья с миром кочевых и оседлых варварских племен, живших по Дону и его притокам. Время его возникновения — VI–Vвека до н. э. — тоже вполне соответствует хронологическим рамкам, которые ставит нам Геродот.

Наконец, именно здесь была найдена великолепная античная гемма с изображением головки богини.

Пусть общее количество греческой керамики на территории городища и невелико. Любой археолог знает, что произведения искусств и дорогие заморские изделия встречаются на поселениях в крайне редких случаях, да и то в обломках. Совсем другое дело погребальные памятники. Они, как правило, содержат самые интересные и ценные вещи. Поэтому не лишним будет напомнить, что в 5–6 километрах от городища, у села Сторожевое, находится уже известный нам богатейший Мастюгинский курганный могильник. Поскольку наше городище — единственное ближайшее поселение скифской поры в этом районе, весьма вероятно, что именно его жители хоронили там своих умерших, оставляя вместе с ними драгоценные украшения, оружие и античную посуду.

Все сказанное относится пока только к области догадок. Но границы поисков легендарного города Гелона сейчас значительно сузились. И кто знает, может быть, уже очень скоро археологи вырвут из земляного плена остатки его деревянных степ и храмов.

В 1964 году наша экспедиция перенесла центр тяжести своих работ в более южные районы за пределами Воронежщины. И вот однажды неподалеку от села Дуровка, Алексеевского района, Белгородской области, наше внимание привлекла группа курганов, стоявших на высоком меловом плато, над небольшой заболоченной речкой. Среди них горделиво выделялся центральный курган высотой около двух метров и диаметром свыше сорока. Решено было начать раскопки именно с него.

Мощный бульдозер за три дна снял курганную насыпь, и под ней открылась огромная могильная яма. Стены ее были облицованы дубовыми плахами. Перекрытие имело форму шатра: дубовые бревна лучами сходились над могилой, опираясь на толстый центральный столб, который удерживал всю эту сложную конструкцию. Еще в древности в западную половину гробницы проникли грабители. Обнаружив там два скелета — мужской и женский, — они забрали все находившиеся при них ценности. Восточная же часть, заваленная обломками бревен от рухнувшего вниз шатра, осталась нетронутой. На дне просторной деревянной гробницы валялись сотни железных наконечников стрел, конские удила, узорчатые уздечные наборы, бронзовая фигурка птицы, 200 золотых плоских бляшек с тисненым орнаментом в виде листьев и зверей, греческая амфора для вина, серебряный греческий ритон с головкой барана на конце и большая круглая бляха из листового золота. На ней в грубом варварском стиле изображен человек, который сидит на крылатом грифоне, терзающем оленя. Волосы у человека длинные, ниспадающие до плеч по скифской моде. На шее гривна, правая рука поднята, видимо для удара; левая скрыта за гривой грифона. Перед нами, несомненно, сцена борьбы какого-то храбреца с фантастическим чудовищем. Но кто он?

Согласно скифским легендам, все цари Скифии ведут свое происхождение от одного общего предка — мифического героя, по имени Таргитай. Как л греческий Геракл, Таргитай прославился своими многочисленными подвигами, очистив землю от страшных хищников и чудовищ. Золотые бляшки с изображениями этого героя в изобилии встречаются во многих гробницах скифских царей.

И стоит ли удивляться тому, что владыки далекой Будинии тоже следовали этому обычаю? А серебряный ритон с затейливым растительным орнаментом? Хорошо известно, что на Древнем Востоке и у многих ираноязычных народов (в том числе и скифов) ритон считался священным сосудом, одним из атрибутов царской власти. С его помощью земные владыки приобщались к миру владык небесных. Теперь сомневаться больше не приходилось: перед нами лежали останки будинского царя.

Вечером, когда была собрана и тщательно нанесена на план последняя вещь, мы, усталые, но довольные, возвращались в экспедиционный лагерь. Черные тени легли уже на горбы курганов, придавая им какой-то удивительно торжественный и загадочный вид. И не нужно было даже особенно прибегать к воображению, чтобы явственно представить себе перипетии той драмы, которая разыгралась на этом высоком меловом плато двадцать пять веков назад.

Итак, царь Будинии — защитник и покровитель целого народа — умер. И тотчас же во все концы страны, не щадя коней, помчались с этой горестной вестью «черные» всадники — посланцы печали и смерти. Безутешные подданные умершего владыки, его друзья и соседи, члены царской фамилии, собравшись все вместе, с криками и плачем направились к месту погребения. Скрипели колеса тяжело нагруженных повозок, на которых везли дары умершему. Медленно тянулись табуны лошадей, стада баранов и быков, предназначенных для принесения в жертву и поминального пиршества.