Бернгард Гржимек - На суше и на море [1968]

Единственно, кого я не видел до самого прибытия на остров, это Бимал Роя из департамента антропологии. Ему предстояло играть роль посредника между нами и островитянами. Этот молодой человек был ассистентом доктора Чиприани во время его полугодового пребывания на острове. Тогда-то он и его слуга Симоне в какой-то мере овладели языком островитян.

— Онгхи всегда были дружелюбными? — спросил я у Роя из любопытства.

— Нет. Одно время они были настроены враждебно. Если вы причините им неприятности, они могут рассвирепеть и теперь. В прошлом году один бирманец, собиратель раковин, пытался приставать к женщинам. Онгхи убили его: женщины их племени очень целомудренны. Но, посудите сами, до чего онгхи простодушны. Убив бирманца, они приплыли в Порт-Блэр пожаловаться на его поведение и рассказать нам о том, что сделали.

— Их арестовали?

— А почему их надо было арестовывать? Бирманец вообще не имел права приезжать туда. Это территория племени онгхи, и нарушители границ не могут рассчитывать на охрану закона. Больше того, власти запрещают посторонним посещать остров без их разрешения.

— Мне нисколько не жаль собирателей раковин, — гневно добавил Рой. — Ради раковин они готовы на все и могут привить онгхи любые пороки. Мне недавно говорили, что собиратели раковин приучают онгхи курить опиум. Можно ли представить себе что-либо ужаснее?

Море было спокойным, чистым, и вскоре мы увидели зеленую полоску, появившуюся из-за горизонта. Постепенно полоса становилась все шире и превратилась в лес на берегу моря.

— Мы прибыли, — воскликнул Рой, пристально всматриваясь в бинокль. — Вот этот остров и есть Малый Андаман.

Берег вытянулся белоснежной, без единого пятнышка, песчаной лентой. Лишь в одном месте лежало упавшее дерево…

«Индус» замедлил ход и, когда до берега оставалось около двух миль, дал гудок.

Вскоре показалась лодка островитян — выдолбленный ствол дерева с квадратными сиденьями на корме и носу и с выносными уключинами. Сидевшие в ней люди были смуглы, с мелко вьющимися волосами, а у одного из них было раскрашено лицо. Двое подростков гребли, а два мальчугана, свернувшись калачиком на дне, с любопытством глядели на большое судно. Они были совершенно голыми, если не считать узкой полоски материи вокруг бедер.

— Как хорошо, что мы застали их здесь, — сказал Рой, пристально всматриваясь в лодку. Онгхи строят для себя дома по всему острову и кочуют из одного дома в другой в зависимости от того, есть ли в окрестностях дичь или нет.

Лица гребцов были сосредоточенны, но, когда Рой окликнул их, они улыбнулись, а потом рассмеялись.

— Вы пошутили? — спросил я Роя.

— Вовсе нет. Я просто сказал, что они хорошо выглядят. Это им понравилось.

Лодка подошла к нашему судну, онгхи поднялись, и слуга Роя — Симоне стал передавать им узлы с постельными принадлежностями, различные ящики и кухонную утварь. Когда разгрузка закончилась, Симоне спрыгнул в лодку, и онгхи повернули обратно.

— Я бы не решился поехать с этими людьми, — сказал я.

— Вы беспокоитесь о Симоне? — спросил Рой. — Он в полной безопасности. Симоне уже был здесь в составе экспедиции доктора Чинриани. — Затем он прильнул к стеклам бинокля и добавил: — Посмотрите, посмотрите! Вся деревня вышла встречать нас.

После завтрака с «Индуса» спустили шлюпку, которая должна была доставить нас на берег. Все, кто мог, уселись в нее: Чакра-борти, Джаган Сингх, Рой, я и остальные члены группы. Вода в море была поистине великолепной — ярко-зеленого цвета и такая прозрачная, что мне хотелось вылезти из лодки и поплавать. На полпути к берегу мы встретили еще одну лодку онгхи. Гребцы поинтересовались, не нужна ли нам помощь, но мы отказались и отослали их обратно.

Ближе к берегу вода стала грязной. Нам нужно было причалить у Дагонг-Крика — широкой протоки, берега которой поросли густым лесом. Здесь росли те же деревья, что и на других островах Андаманского архипелага, — хлопковые деревья, четочник, птерокарпус, фикусы, — а под ними обычный покров из стелющихся растений, сорняков и трав. Мы привязали лодку к столбу и вышли на берег. Мальхотра и Рой направились через джунгли в Обате — так называлась деревня, куда мы должны были попасть. Но большинство из нас предпочли идти вдоль берега. Дорогу нам показывали онгхи, плывшие на лодке. Примерно через милю Джаган Сингх заметил верхушки кокосовых пальм, видневшихся у опушки леса.

— Вот они! — воскликнул он, сияя от восторга. — Пальмы принялись!

Я подошел к расчищенному участку взглянуть на них. Пальмы уже вытянулись в рост человека. Под ними сидел на корточках Симоне, вокруг валялись вещи.

Симоне изо всех сил старался разжечь костер. Пучок прутьев и сухие листья были положены между тремя камнями. Всякий раз, как Симоне дул в костер, поднималась струйка дыма, разъедала ему глаза и легкие, он начинал кашлять и плеваться. Вокруг сидели онгхи и безудержно хохотали. В конце концов молодой онгхи сжалился над Симоне и решил помочь. Он низко наклонился над костром так, что его щека почти касалась земли, и стал сильно дуть между камнями. Тотчас же взвился язычок пламени, появление его вызвало очередной взрыв смеха.

— Зачем нужен костер? — спросил я Симоне, который в это время наливал воду в кастрюлю, собираясь ставить ее на огонь.

— Чтобы приготовить пищу для Рой-сахиба и меня, — ответил он, вытирая слезы.

— А как же мы?

— Вы будете есть на судне, а Рой-сахиб и я останемся здесь.

Мои спутники тем временем ушли вперед. Мне хотелось догнать их.

— Где находится деревня онгхи, Симоне? — спросил я.

— Вон за той изгородью, — пробормотал он, все еще вытирая слезы.

— Далеко?

— Нет, всего в сотне шагов.

— Покажи мне дорогу.

Вместо того чтобы сделать это самому, Симоне дал мне двух проводников-онгхи. Они поднялись, отряхнулись и повели меня, причем один шел впереди, а другой сзади. У мужчины, шедшего впереди, был нож — дхау, но я заметил, что, хотя кустарник по обеим сторонам дороги оказался очень густым и часто преграждал путь, проводник ни разу не срезал ни одной ветки, а лишь раздвигал их, давая нам возможность пройти.

Мы прибыли на расчищенный участок леса размером немногим больше площадки для игры в теннис. Там сидели женщины-онгхи с детьми. Женщины тоже были голыми, если не считать бахромы из коры дерева величиной с книгу, висевшей под животом. Мои попутчики расположились в тени дерева, пытаясь завязать разговор. Но женщины не отвечали. Даже мужчины держались в стороне и не разговаривали с ними.