Владислав Агудов - Анимус. Пламя техноэволюции

«Уже немного лучше, — не совсем довольная результатом, Эрика вышла из полутрансового состояния, — быть может, со временем тревога уйдет совсем?»

Открыв глаза, она обнаружила, что уже прибыла к месту назначения.

Вагон замер посреди станционной кабины, а оглянувшись вокруг, можно было узреть футуристический дизайн крыши «Института кибернетических взаимодействий», сокращенно «ИКВ».

Сообщение о прибытии Эрика, по-видимому, пропустила, занимаясь упражнением, которое должно было избавить её от странного волнения.

Извлечь, затем поднять себя из кресла оказалось тяжелей, чем обычно. Как будто, всю дорогу до института она занималась тяжелой атлетикой, а не вольготно восседала в удобнейшем кресле.

«Неужели это тревога сожгла столько энергии в моем теле? — с некоторым расстройством заключила Эрика, — Тяжело, однако, день начинается.»

Возникло ощущение, будто в материи, окружающей её, что-то происходит.

Не с ней, но непосредственно касающееся её. Быть может, связанное с «Мыслителем», с грядущими последствиями его запуска. Что-то связанное с окружающим миром. Какие-то причинно-следственные связи, невидимые нити взаимодействия материй пытаются донести нечто скрытое от человеческого глаза.

«Да ладно. Я не медиум, не экстрасенс и не верю в таковых. Почему именно мне непонятно кто, непонятно что пытается передать? Это просто глупо» — размышляя, Эрика прошла по перрону и вышла из кабины.

— Удачного дня! — насколько мог, приятно произнес синтетический голос станционной кабины.

Интонация, тембр, другие вещательные свойства электронного устройства были отнюдь не случайны.

Компании, занимающиеся разработкой диалоговых построений для «коммуникационных машин» тщательно отбирали свойства голосов и оборотов человеческой речи, чтобы те не раздражали потенциального «слушателя».

На разработку иных фраз у таких компаний уходили месяцы, зато итоговыми результатами колоссальных исследований большинство потребителей было довольно.

В полную противоположность крыше дома, где жила Эрика, кровля института представляла собой накрытую стеклянным куполом конструкцию, под сенью которой разместились различные лаборатории, в основном занимающиеся изучением солнечной энергии.

Каким образом эти исследования относились к кибернетическим взаимодействиям, Эрика точно не знала, но слышала что это как-то связано с шифрованием светового сигнала, которое в свою очередь можно использовать в управлении компьютеризированной техникой.

То была не её область знаний, поэтому она могла только догадываться, что происходит под огромным прозрачным навесом. Да и доступ в эти лаборатории был для большинства сотрудников ограничен.

Проход в различные части института перекрывлся дверьми различных конструкций, от обычных стеклянных, до композитных бронированных.

Когда сотрудник института подходил к одной из них, сканеры, спрятанные в стенах, полу, потолке или предметах мебели, расположенных рядом, моментально производили параметрическое и биометрическое сканирование.

После чего, в случае разрешения доступа, дверь автоматически открывалась. Система, ограничивающая проникновение нежелательных гостей, отличалась высокой надёжностью.

Одновременное сканирование сетчатки глаза, рисунка ушной раковины, отпечатков пальцев, роста, веса, пульса, определение геометрического соответствия расположения наружных частей тела, не давало возможности третьим лицам проникнуть на территорию, закрытую для посторонних.

На случай сомнения в достоверности личности, система была запрограммирована таким образом, что просила произнести фразу, которая могла удостоверить голос обладателя, а также найти ошибки в синтезированной или записанной речи.

Один из пятнадцати, расположенных на крыше, входов в здание института находился приблизительно в тридцати шагах от станции.

Дорожку, ширина которой позволяла беспрепятственно двигаться компании из четырех-пяти человек, по обеим сторонам украшали, а возможно и уродовали современные скульптуры, напоминавшие системный блок компьютера, размером с двухкамерный холодильник, зверски разодранный каким-то исполинским животным.

«И кому в голову взбрело водрузить здесь это? Как будто ступаешь среди обломков жуткой техногенной катастрофы» — промелькнуло в голове Эрики на полпути к входу.

Входом в институт служила дверь-вертушка, изобретенная несколько сотен лет назад. Однако, вместо подшипников использовалась магнитная левитация. А сама дверь была изготовлена из какого-то легкого и прочного прозрачного материала. Вращаться она начинала, когда к ней подходил человек и, подстраиваясь под его скорость движения, как бы сопровождала его, пока он не выходил с противоположной стороны. Поэтому, никаких неудобств при её прохождении не возникало.

Но, если бы на пороге двери появился кто-нибудь без права доступа в институт, после моментального сканирования, дверь тот час была заблокирована.

Миновав вертушку и воспользовавшись эскалатором, Эрика оказалась в просторном помещении с высоким стеклянным потолком, а также множеством дверей.

Возле ожидающей её, раздвижной конструкции, на стене примостилась хромированная табличка, отражающая своей гладкой, до блеска начищенной поверхностью, активные лучи солнца.

На ней, чёрным, вдавленным, словно в мокрую глину, шрифтом было высечено: «Отдел N11».

Секретность, пелена которой окутала все отделения института, была под стать какому-нибудь военному объекту.

Это наводило на мысль о заинтересованности и причастности военных к некоторым разработкам, создаваемым под кровом этого научного заведения.

Правда, руководство отрицало причастность военных, называя столь сложную систему доступа мерами предосторожности в области технического шпионажа со стороны конкурентов и других заинтересованных лиц.

Многие изобретения представляли собой потенциальную опасность, попади они не в те руки. Другие же разработки обеспечивали долгое и безбедное существование этого колосса кибернетики.

Дверная перегородка резко, но бесшумно сдвинулась в сторону и скрылась в недрах участка стены, прилегающего к дверному проёму.

За дверью Эрику ждал лифт, войдя в который она развернулась на сто восемьдесят градусов, лицом к двери, которая уже успела столь же бесшумно закрыться.

— Побережье, восход солнца, — сказала Эрика, ожидая от кабины немедленного исполнения «желания».

Тот час множество голографических проекторов в содружестве с другими представителями трансляции объемного изображения на плоской и прилегающей поверхности, воссоздали довольно реалистичную картину предрассветного побережья моря.