Юрий Тупицын - Красные журавли. Повесть и рассказы

- Не кощунствуй!

- Разве я виноват, что наши предки любили обожествлять свои инстинкты? Нет, я уверен, Лена и Виктор - не Ромео и Джульетта, а вполне современные люди. Сильно сомневаюсь, чтобы они так ошалели от любви, что забыли и о делах, и о собственной безопасности. Надо искать другую, более вескую причину.

- Так уж сразу и причину! - запротестовал Клим. - Ты скажи хотя бы намёк, самую маленькую зацепочку!

- Зацепочка есть, - хладнокровно сказал Лобов. Ждан и Кронин дружно повернули к нему головы. - База просила обратить внимание на отсутствие крупных хищников на Орнитерре, пояснил Иван. - Обычно ведь устанавливается определённый баланс между хищниками и растительноядными, а на Орнитерре он нарушен. Там встречаются копытные с зубра величиной, а самый крупный хищник - не больше зайца. Да и таких немного.

- Из любых правил бывают исключения, - вновь вставил свою реплику Кронин, - а исключения всегда подозрительны.

- Так же, как и правила! - отрезал Клим.

Кронин усмехнулся:

- Как бы то ни было, база вполне определённо намекает нам, что на Орнитерре вместо крупных хищников может действовать некий неизвестный фактор, а поэтому рекомендует проявлять разумную осторожность.

Лобов молча кивнул в знак согласия, а Ждан схватился за голову:

- Представляю! Скафандры, скорчеры, подстраховка, в общем, как на Тартаре!

- Осторожность ещё никому не повредила. - Кронин был сама рассудительность. - Но скафандры и скорчеры на Орнитерре это, по-моему, уже слишком.

- Конечно, - согласился Лобов. - Ненужная осторожность только затрудняет поиски. Достаточно будет лучевых пистолетов и лёгких защитных костюмов.

Клим облегчённо вздохнул:

- Это ещё куда ни шло. Хотя, если подумать хорошенько, санаторий и лучевые пистолеты - разве это не смешно!

По розовому небу плыли редкие облака, похожие на рваные клочья небрежно окрашенной ваты. Невысоко над горизонтом неистово пылало крохотное голубое солнце. Посреди фиолетовой поляны на опалённой и поэтому порозовевшей траве возвышалась патрульная ракета, впаяв в небо острый хищный нос. Возле ракеты стояли два космонавта - длинный худой Кронин и крепыш Ждан. Поляну со всех сторон окружал невысокий лес. Растительность поражала бесконечным разнообразием оттенков синего цвета - от нежно-голубого, почти белого, до густо-фиолетового, больше похожего на чёрный. То здесь, то там над лесом столбами роились колибриды. Их оперение, окрашенное во все мыслимые цвета радуги, искрилось в лучах голубого солнца тревожным и радостным блеском драгоценных камней. Временами какой-нибудь из роев вдруг вспенивался, рассыпаясь на отдельных птиц, и падал вниз, исчезая в синеве деревьев, а в другом месте поднималась новая волна колибридов и, как по команде, собиралась огненным столбом.

- Что-то Иван запаздывает! - не то с беспокойством, не то с раздражением проговорил Клим, вглядываясь в сторону, откуда неторопливо плыли зеленоватые облака.

Кронин повернул голову, разглядывая своего друга с оттенком удивления.

- Поэтому-то ты и прибежал ко мне?

- А ты думал, для того чтобы поразвлечь тебя? - сердито ответил Клим вопросом на вопрос.

Кронин тихонько засмеялся:

- Нет, этого я не думал. Но я думал о том, что Иван на униходе, который может шутя проскочить сквозь термоядерное облако с температурой в миллион градусов, а один мой хороший знакомый совсем недавно уверил меня, что Орнитерра - настоящий санаторий.

Он покосился на хмурого товарища, положил ему руку на плечо и мягко добавил:

- Если командиры патрульных кораблей будут без вести исчезать на таких планетах, как Орнитерра, то всю нашу службу надо будет разогнать, а нас самих перебросить на Землю пасти стада китов в Тихом океане. Прилетит Иван, ничего с ним не случится.

«Торнадо» совершил посадку в полукилометре от научно-исследовательской станции. Ближе приземлиться было нельзя - отдача ходовых двигателей могла повредить аппаратуру наблюдения, развёрнутую возле станции. Сразу же после посадки осмотрели станцию и кое-что выяснили: в ангаре не оказалось станционного глайдера, а в вахтенном журнале коротко значилось: «Ушли на облёт наблюдательных постов». Всего этих постов было двенадцать, они располагались вокруг станции на удалении от пятисот до тысячи километров.

- Все ясно, - уверенно констатировал Клим, - потерпели аварию во время облёта. Катастрофы на глайдере невозможны. Значит, сидят где-то на маршруте и преспокойно ждут нашей помощи.

Кронин исподлобья посмотрел на Клима и вздохнул.

- Ясно или неясно, а первоочередная задача определилась надо отыскать глайдер, - заключил Лобов.

Ждану было поручено детально ознакомиться со станцией, Кронин занялся приведением в стартовую готовность «Торнадо», а Лобов на униходе отправился на поиск глайдера. Он вёл поиск с помощью биолокатора, настроенного на спектр биоизлучения человека. Это был чертовски капризный прибор, чувствительный даже к малейшим помехам. Он требовал неусыпного внимания, мог работать лишь в условиях полнейшего радиомолчания, так что на связь с товарищами у Лобова просто не оставалось ни времени, ни возможностей. И вот командир запаздывал уже на двадцать минут. В ходе свободного поиска это сущие пустяки, но Клим почему-то нервничал, что было на него совсем непохоже.

- Прилетит, - спокойно повторил Кронин, - и может быть, даже с этими влюблёнными на борту. - Он полной грудью вдохнул свежий воздух и, прислушиваясь, склонил голову набок.

Вокруг звучали странные голоса и музыка. Мягкие стоны «О-о-о! А-а-а!», звонкие удары крохотных молоточков, тяжкие вздохи органа, густой гул контрабаса, беззаботное цоканье кастаньет и фривольные трели флейты - все это сливалось в бестолковую, но красочную симфонию. Можно было подумать, что поют орнитеррские птицы. Но нет, земные аналоги здесь не годились. Только совсем близко от сверкающего столба колибридов можно было услышать его печальную скороговорку: жужжащий гул сотен крыльев, шорохи и вздохи воздуха. Пели не птицы, а цветы. Скромные синие и зеленые цветы, совсем незаметные на фоне листвы. Они пели в полный голос по утрам и вечерам. Чем выше поднималось злое солнце, тем молчаливее становились цветы, а в полдень, когда яростный голубой глаз сверкал в самом центре небосвода, цветы умолкали совсем. И только иногда из глубины синей чащи доносилось грустное, почти страдальческое «О-о-о! А-а-а!».

- Никак не могу привыкнуть к этой музыке, - признался Кронин.

- Но колибриды! Чем не летающие драгоценные камни? Красиво!

- Красота - понятие относительное, - хмуро ответил Клим. - Земные пантеры тоже удивительно красивые создания. По крайней мере, гораздо красивее тех свиней и баранов, которых они пожирают.