Юрий Тупицын - Красные журавли. Повесть и рассказы

На этом запись обрывалась. Лобов закрыл глаза, представляя, как девушка, отчётливо сознававшая неизбежность удивительной смерти, водит по записной книжке цепенеющей рукой, а рядом лежит Виктор. Её Виктор. Виктор, которому уже никто не в силах помочь, даже теперь. Да, этот хитроумный ларчик природы, как многие другие её порождения, открывался непросто. На Орнитерре нет крупных хищников, нет травоядных колоссов, откладывающих яйца огромной величины. Тут живут колибриды крохотные красавицы птички с самым подлым путём развития, какой только можно придумать!

Слабый посторонний звук заставил Лобова насторожиться. Пряча записную книжку в карман, он вскочил на ноги.

- Иван, - услышал он слабый шёпот с первой койки.

Это пришёл в себя Кронин. И хотя Лобов давно ждал этого момента, хотя он знал по машинному прогнозу, что первым очнётся именно Алексей, у него от волнения перехватило дыхание. Быстро и осторожно ступая по ковру, Лобов подошёл к его постели.

- Иван!

Лобов присел на край его постели, комок стоял у него в горле, мешая говорить.

- Мы живы, Иван? Это ты? Или мне все ещё снятся сны? Какие дивные сны, Иван!

Лобов передохнул и ответил:

- Живы, Алёша, живы.

- А Клим?

- Все живы.

- Все? - требовательно переспросил инженер.

- Все. - Лобов помедлил и добавил: - Все, кроме Ромео.

- Ромео? Какого Ромео? - словно вспоминая что-то, слабо произнёс Кронин.

- У стажёров, Алёша, был один разовый инъектор на двоих. И когда пришла беда, Ромео не колеблясь отдал его своей Джульетте.

Но Алексей уже не слышал Лобова, он засыпал.

- Ромео! - бормотал он беспокойно. - Ромео и Джульетта… Кто такие Ромео и Джульетта? Бедные чувственные дети со слаборазвитым интеллектом.

Тинка приехала в лагерь с опозданием на целую неделю. Она провожала отца, который в составе большой комплексной экспедиции улетал на Плутон. Приехала Тинка на рассвете и пошла в лагерь пешком, по самому берегу моря. Идти было недалеко, лагерь начинался сразу же за скалистым мысом, что горбился в полутора километрах от причала.

Тинка сняла туфли и шла босиком. Песок шуршал, щекотал ступни ее ног и очень неохотно выпускал их на свободу. С моря дул прохладный ветер, напоенный влагой и запахом водорослей. Маленькие волны набегали на берег и с сердитым шипением таяли на светлеющем песке.

На небе не было ни облачка. Пухлое оранжевое солнце, только что всплывшее из моря, сонно глядело на землю. Над самой головой носились чайки. Они кричали нестройно и тоскливо, точно вели между собой какой-то давний спор, хотя было совсем непонятно, о чем можно спорить в такое чудесное утро.

Повернув за мыс, Тинка увидела мальчишку лет тринадцати-четырнадцати, своего ровесника, сидевшего на большом камне возле самой воды. Тинка было приостановилась, а потом бесшумно, осторожно ступая, подошла ближе. Мальчишка смотрел на солнце, которое неторопливо поднималось все выше, сбрасывая туманные покровы и обретая привычную яркость и блеск. Тинка недоуменно выпятила губу - откуда взялся этот чудак в такой ранний час, когда все ребята еще спят!

И громко сказала:

- Здравствуй!

Мальчишка не вздрогнул, не испугался, как она ожидала, а просто обернулся, без улыбки взглянул на нее, поднялся на ноги и очень вежливо ответил:

- Здравствуйте.

Тинка засмеялась и подошла ближе. Ей понравилось, что мальчишка ответил ей как взрослой. Он был высок, на полголовы выше ее, лицо покрывал темный загар, а глаза были светлыми, как ледышки.

- Ты откуда взялся? - непринужденно спросила Тинка.

Что-то похожее на тревогу мелькнуло в глазах мальчишки, мелькнуло и пропало.

- Я живу здесь, - спокойно ответил он и пояснил после небольшой паузы: - В лагере.

Что-то необычное чудилось Тинке в глубине его светлых внимательных глаз. Будь Тинка постарше, она сразу бы догадалась, в чем тут дело, - у мальчишки был твердый, совсем неребячий взгляд. А так она ничего не поняла, рассердилась на себя и спросила, хмуря брови:

- Ты из какого отряда?

- Из старшего.

- И я из старшего. - Тинка невольно улыбнулась. - Ты что, удрал?

Мальчишка смотрел на нее, словно не понимая вопроса.

- Ну, ушел без разрешения? - пояснила Тинка.

- Да, - он чуть улыбнулся и, поколебавшись, добавил: - Я хотел посмотреть, как восходит солнце.

Тинка обернулась и посмотрела на солнце. Оно уже искрилось, гладило кожу и кололо глаза. Тинка засмеялась, протянула к солнцу руку, точно хотела погладить его, сощурила глаза и отвернулась. Мальчишка серьезно и внимательно смотрел на нее. Тинка фыркнула и тряхнула волосами.

- Ты почему на меня так смотришь?

- Как?

- Да вот так, смотришь и смотришь.

Мальчишка чуть смутился.

- А это нельзя?

Тинка звонко рассмеялась и сообщила:

- Ты очень смешной. Пойдем, а то тебе попадет.

Он послушно пошел рядом с ней по тропинке, которая, набирая крутизну, тянулась вверх, к лагерю. Тинке понравилось, что он сразу ее послушался. Она спросила:

- Как тебя зовут?

Он помолчал, прежде чем ответить. Тинка уже заметила, что у пего такая манера - помолчать, подумать, а потом уже отвечать.

- Александр.

Тинка покосилась на него, фыркнула и убежденно сказала:

- Этого не может быть. Потому что язык сломаешь, пока выговоришь. Вот у меня полное имя Тинатин. Но все зовут Тинкой, понимаешь? Тинка, и все! А тебя как?

Он пожал плечами.

- Кто как - Сашей, Саней, даже Аликом.

Тинка звонко рассмеялась.

- Ну, на Алика ты совсем не похож!

Он посмотрел на нее так, словно хотел спросить - почему, но вслух так ничего и не сказал. Тинка, шедшая немного впереди, не заметила этого взгляда.

Они добрались до площадки, откуда к лагерю вела широкая удобная лестница, и остановились, переводя дух, - подъем был довольно крут. Встретившись взглядами, они невольно улыбнулись друг другу, и мальчишка сказал:

- А еще меня звали Алешей.

Он вдруг погрустнел и отвернулся от Тинки, глядя на разгорающееся солнце и туманную морскую даль. И Тинка тоже посмотрела в эту даль, но ничего не увидела, кроме неясных контуров далеких облаков, не то рождавшихся, не то таявших у самого горизонта.

И осторожно спросила:

- А кто тебя так звал?

Он удивленно поднял голову, тень отчуждения легла на его лицо. Хотел что-то сказать, но вдруг круто повернулся и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, побежал вверх по лестнице, к лагерю, Тинка недоуменно смотрела ему вслед.

Как это и водится, с утра до обеда день у Тинки прошел колесом. После обеда они уединились в беседке с давней подружкой Таней, и та принялась рассказывать лагерные новости. Их оказалось ужасно много, но о самой главной Таня вспомнила в последнюю очередь.