Хифер Саймон - Приключения астронавта при дворе короля Артура

К чести доктора Циммермана, следует признать: он действительно подумывал о том, чтобы вернуть своего насмерть перепуганного инженера на твердую землю (так сказать, на terra firma). Он подумывал об этом в течение целой тысячной доли секунды! Но затем ученый-Циммерман одержал победу над Циммерманом-человеком, и доктор решил воспользоваться ситуацией. Поэтому, когда потрясенное лицо Тома появилось на экранах дисплеев, он остался абсолютно равнодушным к отчаянным мольбам о помощи.

— Нет, Тримбл, это невозможно. Мы уже не можем остановить программу. Смирись!

— На тридцать лет?! — Том не верил своим ушам.

— Тебе это не покажется таким уж долгим. У тебя там полно еды, консервированные соки в холодильнике за полками с сыром. Ты, кстати, случайно не прихватил с собой пары носков?

— Прошу вас, доктор! — умолял Том. — У меня же клаустрофобия, мне с каждой минутой становится все хуже.

Но ничто не могло поколебать достойного ученого.

— Расслабься, Тримбл. Возьми себя в руки. А то нам очень трудно получить первые данные о состоянии твоего организма… Немного музыки для мистера Тримбла! — скомандовал он ближайшему технику.

Через секунду по внутренней связи врубили веселенький регтайм с такой громкостью, что весь центр содрогнулся.

Насладившись жизнеутверждающей мелодией, Циммерман вновь обратился к дисплеям.

— В жизни случается всякое, надо только уметь из всего извлекать выгоду, — философски заметил доктор. — Да, совсем забыл, когда ты вернешься, тебя будет ждать приятный сюрприз в конверте с зарплатой. — Увидев, что его слова не произвели на Тома ни малейшего впечатления, Циммерман продолжил: — Еще… можешь рассчитывать на повышение. Первый заместитель главного инженерного проекта… Как звучит?

— Как посмертная награда, — отрезал Том.

— М-да… Ну, мне пора. Надо отвечать на звонки. Сам президент хочет поздравить меня! Не думаю, что у тебя будет много интересного до того, как «Стардаст» приземлится на Веге. Если обнаружишь звезду, пригодную для посадки, изучи ее.

С этими словами доктор отключил связь со «Стардастом». Экраны погасли. Телефоны же, напротив, разразились ужасным звоном. Это был все тот же сенатор Милбурн, только вот настроение у него было совсем другое.

— Поздравляю, доктор! — пропел он. — Я бы хотел поздравить молодого человека, ну, того… Он собирал робота. Не припомню его имени…

Доктор Циммерман про себя улыбнулся.

— Том Тримбл. Я лично передам ему ваши поздравления. Он только что уехал из города.

«Уехавший из города» Том Тримбл почувствовал, что сила гравитации ослабевает, и начал летать по кабине, стараясь не врезаться в стены или Гермеса. Тот все еще находился в коматозном состоянии и не проявлял признаков жизни с тех пор, как разбил голову при взлете.

Том вскоре обнаружил, что, загребая руками и ногами, может перемещаться в нужном направлении. Для начала он подгреб к окну, о чем, правда, тут же пожалел, так как увидел под собой родную матушку Землю во всей ее красе. Том еще раз со всей остротой осознал, что находится в открытом космосе абсолютно один и что у него очень мало надежды на возвращение. При этой мысли у него мороз продрал по спине. Том ощутил безграничное отчаяние и одиночество. Вид безжизненного тела Гермеса, который стал похож на тряпичную куклу, мало способствовал подъему его настроения. Хотя, по крайней мере, это был кто-то (или что-то), с кем (чем) можно было поговорить.

— Гермес, ты должен спустить корабль на Землю! Ну делай же что-нибудь! Для чего я тебя собирал?! — выкрикивал Том, остервенело хлеща Гермеса по щекам.

Все попытки привести робота в чувство оказались безуспешными.

— Гермес! Да возьми же ты себя в руки!

После ряда отчаянных действий, направленных на оживление несчастного Гермеса, Том вынужден был признать, что в руки ему придется брать самого себя.

— Прости, старина, — примирительно сказал он роботу. — Ты ни в чем не виноват. Может, когда ты треснулся головой, у тебя просто блокировался стабилизатор пульса. Это пустяки. Я все починю.

Том огляделся в поисках паяльника, и, как на грех, иллюминатор опять попался ему на глаза. Земля тем временем становилась все меньше и меньше, зато Луна быстро увеличивалась. В душе инженера опять зашевелился животный ужас.

«Я должен вернуть корабль на орбиту», — лихорадочно забормотал он и «нырнул» к пульту управления. Сначала он промахнулся и решил, что следует придать своему телу ускорение. Оттолкнувшись от стены, Том ринулся вперед. На сей раз он явно перестарался. Том с головокружительной скоростью просвистел по кабине и на полном ходу врезался в панель управления, едва успев выставить вперед руки. Одной рукой бедняга нажал на кнопку с таинственным названием «ускоритель верньера», а другой привел в действие все ускорители «Стардаста». Вдруг раздался звенящий звук. Заработали двигатели. Их рев становился все громче и громче. Корабль неожиданно развернулся и начал двигаться по орбите.

Тем временем Том предпринимал отчаянные попытки взять ситуацию под контроль. Но, увы, безуспешно. Он бросил взгляд на иллюминатор. Земля вертелась с сумасшедшей скоростью. Том кинулся назад к пульту, но промахнулся и врезался в стену. И тут-то он заметил, что в кабине творится неладное. Светло — темно, светло — темно… Он выглянул наружу. Его худшие подозрения подтвердились: на горизонте Солнце вставало и садилось со скоростью пинг-понгового шарика, который прыгает по столу.

С того места, где он находился, Том мог читать показания спидометра. Корабль быстро и уверенно набирал релятивистскую скорость — скорость, с которой не летал еще ни один человек. Если бы случайный наблюдатель стал свидетелем дальнейших событий, он со спокойной совестью мог бы утверждать, что и «Стардаст» не летел с такой скоростью, так как корабль бесследно исчез вместе с инженером Томом Тримблом и роботом Гермесом, как только его скорость превысила скорость света.

А внизу, на Земле, симпатичная белокурая девушка неслась во весь дух, словно за ней гнались черти из преисподней. Ее платье было порвано во многих местах, лицо грязное. Девушка задыхалась и находилась на грани обморока, однако виной тому была не только скорость ее бега, но и огромный белый гусь, которого она тащила под мышкой.