Сергей Смирнов - Без симптомов. Повести и рассказы

Подъем занял около двух часов - как раз до сумерек. Еще полчаса, дона добилось, чтобы изыскать способ, как залезть в кабину. От боли Шипов дважды терял сознание. Первый раз - уже перегибаясь через борт кабины… Очнулся внизу, на снегу, в самом неудобном месте, какое только можно было тут, под самолетом, найти… Наконец удалось забраться на свое… рабочее место.

Рация оказалась не целее самолета.

Верная смерть… Снег сыпал внутрь сквозь разбитое стекло…

А ведь придется чинить, иначе и в самом деле - крышка. И никаких шуток, теперь все поблажки кончились…

Шипов внимательно осмотрел все наличные «инструменты»: один большой - на правой, два - мизинец и безымянный - на левой. Не густо. Потом он осмотрел рацию… Ну и задачка: все равно, что слону фокстрот сыграть… на саксофоне… Черт возьми, откуда еще шуточки лезут… Умом-то раскинуть: ясно, что дело - труба… А вот душа еще хорохорится…

Шипов стиснул зубы, поковырялся уцелевшими пальцами в рации, попробовал приспособить к делу указательные; они едва слушались, боль была такая, что в глазах мутилось и выступали слезы.

Время шло, темнота сгущалась… Собрать рацию вслепую и без рук - вот задачка на засыпку. Отвечу до утра - жить останусь…

Шипов повозился еще с полчаса и, хоть на холоду, но весь взмок… Все, парень, ты больше ни на что не сгодишься… Он едва сдержался, чтобы не ударить рацию локтем.

Закрыв глаза, он прислонился к креслу… Выжить-то неплохо бы… Надо… А то стыд один: упал, не разбился, а потом взял да и замерз, как цуцик, - не смерть, а свинство… Шипов раскрыл глаза, рывком подался вперед… Хоть бы один еще целый - на правой, хоть бы один.

Скрипя зубами, Шипов снова стал ковыряться в рации, пока не почувствовал, что от боли и напряжения вот-вот потеряет сознание. Он склонил голову и решил минуту передохнуть…

- Дядь Саш, а дядь Саш!

Шипов открыл глаза, приподнял голову.

Перед ним стояли двое мальчишек, лет по десять каждому, оба - в рубашонках и черных сатиновых штанах со вздутыми коленками, один- босой, другой - в сандалетах.

Шипов тряхнул головой, поморгал… Сплю, что ли?..

- Дядь Саш! - снова позвал его ясный мальчишеский голос.

Ребята стояли в двух шагах от него, на траве, но дальше за ними все было как в тумане и света не хватало: не то раннее утро, не то сумерки. Однако по правую руку, поодаль, тенью выступал из тумана деревенский дом, отчетливо были видны резные наличники… знакомые… Сколько раз видел их Шипов в детстве… Это был дом садовника Афанасьича, что научил- Шипова, когда тот не был старше своих неожиданных гостей, искусству плести из ивовых прутьев корзины…

Мерещится, решил Шипов, но не двигался - хотелось отдохнуть от боли. \-

- Дядь Саш,.сделай корзину, а?.. Очень надо.

- Какую еще корзину? - пробормотал Шипов. - Потом, пацаны… Мне некогда. Рацию починить надо.

- Ну, дядь Саш, - запросил и другой. - Позарез нужно…

- Да что заладили… нужно им, - стал сердиться Шипов. - Вам забава, а я тут замерзну к чертям… Шли бы вы…

- Ну, дядь Саш, что вам стоит. Нам кутят нести не в чем… Тайка позавчера ощенилась… Шестеро у нее.

В Прилуках обещали взять, да говорят, несите сюда сами… и чтоб с корзиной… Дядь Саш, отец вернется - так утопит всех, и не успеем. Ну, дядь Саш, вам же это - раз плюнуть. Афанасьич же сказал: мастер вы, к нему и идите, а у меня уже руки не те…

Был он, Шипов, мастером по корзинам и туескам… когда-то… Афанасьич научил - и настоящий талант раскрыл в мальчишке: тот за лето своего учителя обогнал - корзинку такую, что хоть теленка в нее сажай, за полчаса успевал сплести. Всю деревню обеспечил вперед лет на десять, из соседних просить стали… Кабы в летчики не идти, так и корзинным делом смог бы прожить…

Шипов усмехнулся, зажмурился… раскрыл глаза пошире. Нет, стоят пацаны и на Шипова смотрят - не уйдут без корзины… Что за чертовщина!

- Ладно, не канючьте, - сдался Шипов. - Сделаю… Прутья есть?

- Есть! Есть! - обрадовались мальчишки. - Вот, дядь Саш. - И протягивают Шипову ворох добротных ивовых прутьев.

И сам Шипов вдруг вздохнул с облегчением… Если уж помирать, так хоть перед смертью любимым делом заняться, душу отвести… И так-то уж года два не было досуга, да и материала под рукой…

Шипов взялся за работу, и спустя минут десять, не больше, как показалось ему, отличная корзина была готова. Шипов не пожалел времени, чтоб с удовольствием и гордостью рассмотреть ее со всех сторон: не ушел навык, помнят руки, что умели с детства.

- Вот вам, - сказал Шипов, поставив корзину перед собой на траву. - Годится?

- Годится, дядь Саш. Во- корзина! - Оба показали большие пальцы.

- Влезет ваша команда?

- Влезет. Спасибо.

- Ну, берите и дуйте отсюда. Мне пора своим делом заняться…

Спустя мгновение он, спохватившись, едва нашел в себе силы крикнуть им вдогонку:

- Эй, пацаны! Вы там… сообщите, что я у Черных Сопок.

- Где, дядь Саш? - донеслось до него.

- У Черных Сопок! - повторил Шипов.

И вдруг он осознал, что плел корзину обеими руками, да так лихо, будто никаких переломов и не было… Он с испугом поднес руки к глазам: опухшие, побагровевшие пальцы… Он попробовал шевельнуть ими и тут же вскрикнул от сильнейшей боли: словно кипятком ошпарило руки по самые плечи. В глазах потемнело. Шипов собрал последние силы и, медленно опустив руки на колени, подался вперед. Лишь только коснулся он спиной твердой опоры, как сознание померкло…

- Сашка! Сашка! Живой ведь, бродяга!

Опять это… Шипов открыл глаза, но кроме мелькания какого-то пушистого комка, не различил перед собой ничего… Кто-то осторожно теребил его за руку, задирая вверх рукав… Потом по руке скользнуло холодом, потянуло спиртом - и мгновение спустя Шипов ощутил укол…

Нашли ведь!.. Шипов очнулся. В висках застучало - и отдалось тупой болью в затылке… Шипов тяжело вздохнул и попытался оторваться спиной от опоры.

- Погоди, погоди, старик! - услышал он горячий шепот. - Не суетись. Теперь твое дело одно - не трепыхаться… Сейчас мы тебя откачаем… .

Пушистый комок оказался рыжей шапкой-ушанкой. Шипов увидел перед собой Федюшина, своего сменщика по рейсу.

- Ну, Сашка, - развел тот руками, - не то, что в рубашке, а так прямо как есть в меховом комбезе и унтах - так ты у мамки и родился… Не угробился, не замерз, рация цела…

- Там… ноги, - пробормотал Шипов.

- Что ноги - ну, поломался малость… Подумаешь. И со стула можно упасть - поломаться. Тут ребята знающие, врачи… Вынесем аккуратно… Вперед головой.

- Стой, Аркадий, - спохватился Шипов. - Ты что про рацию сказал?

- Как что? Цела, говорю. Повезло.

«Так это ж я ее починил», - хотел было ответить Шипов, но осекся. Как «починил»? А руки?.. Что же это такое?.. Значит… значит, рация и была той корзиной… Корзину-то я и одним пальцем сумел бы сплести… Вот чудеса. Не руки спасли, а память… Не было, значит, никакого бреда и никаких галлюцинаций - была как бы… подмена . Память сама нашла спасение, подчинив себе сознание.. Как еще это понять?.. Попробуй рассказать - разве поверит кто?