Андрей Анисимов - Клуб Любителей Фантастики, 2017 [Компиляция]

— Я слушаю Ур.

Ур? — спросил себя он. Ах, да! Это его имя. Как же он мог забыть… Вот, что значит проваляться столько месяцев в анабиозе. Боже мой, он позабыл всё подчистую, даже как его зовут! Услышанное им собственное имя сразу всё изменило. В его мозгу словно открылась какая-то заслонка, и теперь он стремительно наполнялся информацией, восстанавливая то, что едва не стёрлось за время, проведённое в гибернаторе. Перед стартом его предупреждали об этом малоприятном побочном эффекте, однако тогда он просто не поверил, что пробуждающийся человек может стать, хоть и ненадолго, полным идиотом. И вот — пожалуйста. «Неужели все пройдут через это», — подумал Ур и нахмурился. По всей видимости, остальным-то ещё спать и спать, а вот его, Ура, «Кентавр» зачем-то выдернул из этого многомесячного сна. Значит, что-то случилось. Не катастрофическое, но достаточно серьёзное, чтобы понадобилась помощь человека-ремонтника.

— Какие-то неисправности? — спросил он.

— Да, — ответил бесплотный холодный голос корабля. Хотя «Кентавр» было название чисто мужское, голос у него, как и у всех других корабельных компьютеров, имел исключительно женский тембр. Говорили, это якобы успокаивает.

— Неисправность в основной системе контроля 47-го блока гибернатора, — сообщил «Кентавр». — Задействована дублирующая.

— Ясно. — Ур постоял несколько мгновений, вспоминая расположение корабельных отсеков, потом повернулся к раструбу лифтовой трубы. Нырнув в неё, он сразу почувствовал, как его охватили крепкие, но мягкие пальцы силовых полей, и понесли по светящейся глотке лифта со скоростью пули. Не прошло и пары секунд, как его ноги коснулись стального пола ремонтного отсека.

В самом центре отсека стояло, вытянувшись, несколько рядов ремонтных роботов, но сейчас от них не было никакого проку. Такую тонкую и ответственную работу, как ремонт гибернаторов, роботам поручить было нельзя. Тем более контрольные системы. Здесь необходимы были исключительно человеческие руки. Обойдя роботов, Ур направился к хранилищу ремонтных комплектов. Всего их было около трёх десятков и все разные: каждый для определённого вида работ. Электронику и прочие тонкие устройства и механизмы, например, ремонтировали, используя комплект № 18. Как раз то, что нужно в данный момент. Повернувшись к нему спиной, Ур, прижал затылок к специальной контактной подушке, свесил свободно руки, расставил ноги на ширину плеч и скомандовал:

— Комплект номер 18. Активация.

Первое, что сработало — обхвативший голову обруч отождествителя, после чего комплект за считанные мгновенья облепил его целиком, заключив в прочный титановый экзоскелет, с навешанными на него инструментальными наборами. Теперь у него было всё, что необходимо для ремонта: от прозаического паяльника до целого диагностического комплекса, и всё это, соединившись с ним, стало частью его тела, управляемого так же, как и его родное — непосредственно мозгом. Экипировавшись таким образом, Ур снова нырнул в раструб лифтовой трубы. На сей раз его полёт был чуть дольше — гибернаторы располагались ближе к энергетической установке, в центральной, самой защищённой части корабля. Вынырнув из лифта, Ур очутился перед большущей крышкой с надписью, написанной буквами размером под стать самой крышке:

ГЛАВНЫЙ ГИБЕРНАЦИОННЫЙ ОТСЕК

И ниже, более мелким шрифтом:

ВХОД ТОЛЬКО ЛИЦАМ, ИМЕЮЩИМ КАТЕГОРИИ МПиРП.

К МП, то есть медицинскому персоналу, он никакого отношения не имел, а вот РП, иначе говоря, ремонтный персонал, была как раз его категория. Другим здесь появляться было запрещено. И правильно. Анабиоз — не такая уж простая штука, и грань между смертью и жизнью в нём столь тонка, что малейшее некорректное вмешательство может привести к самым плачевным последствиям. Это место не для экскурсий. Даже не все члены экипажа имели право заходить сюда.

Набрав на запирающем механизме код доступа, Ур выждал положенные пять секунд, потом ввёл его снова. Замок подтвердил правильность набора и открыл крышку. Войдя внутрь, Ур сразу же закрыл её за собой. Всё, как предписывала инструкция.

В гибернаторе было прохладно и жутковато. Помимо пониженной температуры, тут ещё горел мёртвый голубоватый дежурный свет, что делало помещение похожим на покойницкую. Из центрального коридора блоки и находящиеся в них гиберкапсулы видно не было, но Ур прекрасно знал, что скрывается за стенами из полированного металла и пронумерованными дверьми. Почти шестьдесят тысяч капсул-саркофагов, в которых лежит, ни мёртвые и ни живые, аналогичное количество человек, погружённых в небытие сложной смесью газов и стимулирующих импульсов и поддерживаемых в этом состоянии архисложной системой управления и крионикой. Малейший сбой — и гибернатор точно станет моргом. Будущих, и несостоявшихся, колонистов тогда можно отключать от системы и пускать криоустановки на полную заморозку. Чтобы по прибытии на место, предать земле. По этой причине в гибернаторе тройное дублирование основных узлов. И строгое правило: любой дефект исправлять не откладывая.

Лифта в гибернаторе не было, благо у комплекта имелась силовая подвеска. Не то пришлось бы с полкилометра топать пешком. Воспарив на ней над полом, Ур устремился в противоположный конец коридора: блок № 47 находился в самой глубине отсека.

За дверью под номером 47 имелись ещё две: одна вела непосредственно в гибернатор, вторая к устройствам контроля и управления. Открыв её, Ур очутился среди тысячи спокойно перемигивающихся индикаторами ячеек. Каждая ячейка — гиберкапсула, каждый индикатор — показатель состояния дел в конкретной капсуле. Все горели зелёным, и слава богу. Появись хоть один красный огонёк, пробуждением одного только Ура дело бы не закончилось.

Скользнув взглядом по ячейкам, Ур направился к стойкам системы управления. Индикаторы основной показывали неисправность. Вскрыв эту стойку Ур снял ещё пару защитных экранов, параллельно сорвав с полдюжины пломб, обнажив, в конце концов, её начинку. То, что предстало перед ним, правильнее было бы назвать не устройством, а организмом, пускай и электронным, и то, что сейчас предстояло сделать Уру, правильнее было бы назвать операцией, а не ремонтом. Где уж тут ремонтным роботам…

Но самый первый шаг, конечно же, диагностика. Определение очага неисправности. Очага заболевания, если угодно.

Ур улыбнулся своим мыслям, задействовал аналитический блок комплекта и принялся за проверочные тесты.

Запаяв последний контакт, Ур распрямил ноющую спину и облегчённо вздохнул. Ну, кажется, всё. Он вымотался, как галерный раб, хотя за последние несколько часов только и делал, что возился в небольшом объёме внутренней начинки стойки размером чуть побольше человеческой головы. Чтобы добраться до неисправности, ему пришлось буквально продираться сквозь электронную плоть высочайшей степени интеграции. Десять сантиметров вперёд, до дефектного участка, и столько же обратно, восстанавливая шаг за шагом потревоженные цепи. С него семь потов сошло.