Жорж Блон - На суше и на море 1965

В археологии часто случается, что одни успешные раскопки заставляют полностью пересмотреть, казалось бы, прочно установившиеся взгляды. Так, сделанные за послевоенные годы открытия на Ближнем и Среднем Востоке совершенно изменили наши представления о времени и месте возникновения земледелия и скотоводства, о зарождении древнейших цивилизаций и многом другом. Теперь наступила очередь Малой Азии.

Что мы знали о ее древней истории еще несколько лет назад? Знали, что во 2-м тысячелетии до н. э. здесь существовало могущественное государство хеттов, цари которого оспаривали у египетских фараонов власть над всем Ближним Востоком. Время сохранило нам развалины хеттских городов, их дворцы и храмы, своеобразную письменность хеттов — свидетельства высокой и самобытной культуры. Но хетты — народ пришлый, их предки проникли в Малую Азию лишь в 3—2-м тысячелетии до н. э. Примерно до этого же предела в глубь веков проникла наука. Не было известно, что скрывала тьма 4, 5, 6-го тысячелетий до н. э. Оставалось лишь строить догадки, предполагать. Так, ученые считали, что Анатолия в своем культурном развитии отставала от более развитых областей Ближнего Востока, что в эпоху неолита земледелие и скотоводство делали на ее территории лишь первые свои шаги. Но вот чего не хватало для обоснования этих предположений, так это фактов.

Д. Меллаарт был еще совсем молодым и малоизвестным археологом, когда раскопал на юге Анатолии холм Хасилар. Здесь стояло некогда поселение древних земледельцев, живших в 7-м тысячелетии до н. э. Раскопки отодвинули границу неизвестного на четыре тысячи лет в глубь веков. О культурном отставании Анатолии говорить уже не приходилось. Ее территория сразу же оказалась включенной в ту область, где впервые зародились земледелие и скотоводство. Но Хасилар был только первой ласточкой. Вслед за ним Меллаарт приступил к раскопкам на горе Хатал Куюк, и еще один период истории предстал перед нашими глазами.

Поселение расположено на искусственных террасах на склоне горы и было обнесено стеной с одними-единственными воротами. Современному человеку это могло бы показаться странным. В поселении не было ни улиц, ни переулков. Люди жили в глинобитных домах с плоскими крышами, лепившимися друг к другу, как ячейки в пчелином улье. Житель Хатал Куюка мог добраться до своего жилища только по крышам, в дом мог попасть только с крыши по специальной деревянной лестнице, наружных дверей не было. Возможно, такая своеобразная планировка поселения была вызвана оборонительными соображениями, и в таком случае мы должны признать, что она оказалась довольно эффективной. Судя по всему, его ни разу не захватывал неприятель.

Внутренность дома состояла из отдельных комнат, и из помещения в помещение вели обычные двери с высоким порожком. В стенах домов были сделаны глинобитные возвышения. На них сидели, работали и спали. На полу лежали циновки из соломы.

Жизнь в Хатал Куюке продолжалась необычайно долго — непрерывно более тысячи лет. Когда дома ветшали, их разрушали и на их месте возводили новые постройки. Кроме того, Хатал Куюк страдал от частых пожаров, после которых также приходилось восстанавливать и строить заново. Археологи насчитали здесь двенадцать только главных строительных периодов.

Такая длительная оседлость свидетельствует, что основными источниками существования населения Хатал Куюка могло быть только земледелие в сочетании со скотоводством. Хатал Куюк не похож ни на временное убежище, ни на сезонную стоянку странствующих охотников — собирателей или скотоводов-кочевников. И действительно, раскопки подтвердили, что жители этого древнейшего поселения были оседлыми земледельцами и скотоводами.

Они разводили крупный рогатый скот, овец, коз, свиней. Сеяли пшеницу, ячмень, горох, чечевицу. Охота и собирательство если и существовали, то только как подсобные промыслы.

Итак, уже в 7-м тысячелетии до н. э. в Анатолии обитали люди, основным занятием которых было земледелие. Трудно переоценить значение этого открытия. Но это были лишь первые сюрпризы Хатал Куюка.

При раскопках новых слоев в Хатал Куюке, относящихся к началу 7-го тысячелетия до н. э., внимание археологов привлекла странная группа строений, не похожих на жилые дома. Постройки оказались гораздо больше обычных жилищ и скорее всего были гробницами-святилищами. Их раскопали более двадцати. Святилища группировались в одном месте, окруженные плотным кольцом жилых домов.

Д. Меллаарт предположил, что здесь был храмовой центр поселения, а вокруг располагались дома жрецов и их семей. Храмовой центр и жрецы в столь раннее время? Это звучит неправдоподобно. И однако, многое заставляет думать, что Меллаарт недалек от истины.

Не только древнейшие в мире фрески были открыты в гробницах-святилищах. Там же на стенах гробниц кроме фресок обнаружили рельефы, самые древние из известных до сих пор. Рельефы лепили из сырой глины и раскрашивали разноцветными минеральными красками. Созданные из столь непрочного материала, они, конечно, не могли долго противостоять времени, и художники Хатал Куюка их очень часто подновляли и реставрировали.

В одной из гробниц были обнаружены рельефы двух леопардов, поразительно точно воспроизводящие оригинал. Но каково же было удивление археологов, когда под первым рельефом оказались второй, третий, четвертый. Стало ясно, что по мере разрушения рельефа на его месте создавался точно такой же, затем другой, третий и так далее. Сорок рельефов с леопардами были открыты один под другим! Это упорное воспроизведение свидетельствует о том, что рельефы, как и фрески, для жителей Хатал Куюка были не только художественным украшением, а связывались с религиозным ритуалом. Последующие находки подтвердили эти предположения.

В других гробницах были найдены небольшие статуэтки из камня, алебастра и глины. Чаще всего это были довольно грубо сделанные женские изображения, реже мужские, еще реже изображения животных. Все три группы изображений — фрески, рельефы, статуэтки — отличало большое сходство сюжетов. Теперь не оставалось сомнений в их религиозном происхождении.

Жители Хатал Куюка были прежде всего земледельцами. Понятно поэтому, что и их религия входила в круг типичных земледельческих религий. Единственное, что тут может вызывать удивление, — это ее неожиданно развитый характер. Впрочем, слово «неожиданность» в применении к раскопкам Хатал Куюка приходится употреблять так часто, что к нему невольно начинаешь привыкать.

Наибольшим почетом пользовалось женское божество — богиня-мать, олицетворявшая плодородие. Она изображалась то сидящей на почетном месте в окружении посвященных ей животных, то беременной. Мужское божество, супруг богини, было, по-видимому, покровителем скотоводства, его символы-быки и огромные, сделанные из глины бычьи головы. Даже геометрический орнамент на фресках не был просто декоративным. Он служил определенным религиозным целям.